Михаил Мишин - 224 избранные страницы

– Я подожду, – сказал Спиркин.

– Да, может, пуговицу-то вашу подобрал кто-нибудь, – осторожно сказал директор.

– Этот вариант я рассмотрю позже, – сказал Спиркин.

– Ага, – сказал директор. – Понимаю. Ну, идите на кольцо и ищите себе на здоровье. Скажите, я разрешил.

К ночи Спиркин проверил двадцать четыре машины. Пуговицы не было. В восемь утра Спиркин вошел к директору автобусного парка. Увидев Спиркина, тот побледнел.

– Где еще две? – спросил Спиркин.

– Сейчас, – торопливо сказал директор. – Только вы не волнуйтесь. Одну машину у нас забрали для «Интуриста». Расширяются связи с другими странами…

– А вторая? – строго спросил Спиркин.

– Вторая в аварию попала, – вздохнул ди­ректор. – Водитель в больнице, машину на авторемонтный повезли.

В больнице Спиркину сказали, что шофер очень плох и свидания с ним не разрешаются.

– У меня особый случай, – сказал Спир­кин.

– Так у него уже были из милиции, – сказали Спиркину. – Или вы из…

– Я из… – сказал Спиркин.

– Только постарайтесь его не утомлять, – предупредили Спиркина. – Для него сейчас покой – это жизнь.

– Ясное дело, – сказал Спиркин. Шофер лежал, забинтованный с ног до головы. Ему было нехорошо.

– Я насчет пуговицы, – сказал Спир­кин. – Я в вашем автобусе ехал и пуговицу по­терял. От пиджака. Может, конечно, и в другом автобусе, который в «Интурист» забрали, но вам лучше вспомнить.

– Не понимаю я, – сказал с трудом шо­фер. – Чего вам от меня надо?

– Что тут понимать? – удивился Спир­кин. – Золотая такая пуговица. С буквами и со львом. Не видели? Вы думайте, думайте, я не тороплю.

– Плохо мне, – сказал шофер.

– Очень плохо, – подтвердил Спиркин. – Потому что нельзя так небрежно относиться к своим обязанностям.

– Мама, – сказал шофер, теряя сознание.

Из больницы Спиркин поехал в «Интурист».

Там удалось выяснить, что в его автобусе каких-то французских ученых повезли на космодром, где им покажут запуск ракеты.

– Как туда попасть? – спросил Спиркин.

– По коридору прямо и направо, – ответили ему. – Там у нас медпункт.

– Над собой смеетесь, – заметил Спиркин. У космодрома его остановили.

– Золотая пуговица, – сказал Спиркин.

– Это вчерашний пароль, – сказал часовой.

– Разве? – удивился Спиркин.

– Слишком много работаете, – сочувственно сказал часовой. – Себя не щадите…

Возле ракеты Спиркин увидел автобус. В нем никого не было, кроме водителя.

– Вы золотой пуговицы тут не находили? – спросил Спиркин.

– Пуговицы? – переспросил водитель. – А вы спросите, может, кто-нибудь из ваших по­добрал.

И водитель, забыв удивиться тому, что пони­мает французский язык, кивнул в сторону громадной ракеты.

На лифте Спиркин поднялся к самому люку ракеты.

На площадке перед люком стояли французы, которым наши что-то объясняли. Спиркин протиснулся поближе к одному из французов.

– Вы тут пуговицы не видели? – прошептал он.

– Т-с-с-с-с! – сказал француз, делая вид, что его интересует ракета.

«Хам», – подумал Спиркин и повернулся к другому французу:

– Вам тут пуговица не попадалась? Я ее в автобусе потерял. Такая, со львом.

Француз заулыбался и закивал в сторону ракеты.

– Там? – тихо спросил Спиркин. – Как она туда попала?

Француз снова кивнул на ракету и поднял большой палец.

– Еще бы, – сказал Спиркин. – Такая пуговица!

И тихонько влез в люк.

Внутри ракеты было тесновато. Спиркин стал искать. Он обшарил все, что можно, но ничего не нашел.

Спиркин опустился в глубокое кресло и начал размышлять. От размышления его оторвал шум закрывающегося люка. Он хотел встать, но раздался мощный гул, и огромной тяжестью Спиркина вмяло в кресло.

– Что за шутки? – прохрипел Спиркин. – Алло!

В ответ перед ним загорелись лампочки, тяжесть увеличилась. А потом Спиркин услышал голос.

– Чижик, – позвал голос. – Я – Лю­тик. – И спросил про какие-то параметры.

– Это вы меня? – с трудом спросил Спир­кин. – Я сам здесь случайно!

– Это ты, Чижик? – удивился голос. И сказал, чтоб Чижик перестал валять дурака.

Спиркин сказал, что это Спиркин говорит и чтоб голос сам перестал валять дурака и выпустил бы его отсюда, потому что ему некогда.

Спиркин услышал, как голос совещается с другими голосами. Из-за сильного треска он разобрал только три фразы: «Надо было согласовывать!», «Разгильдяйство!» и «Лишить премии!»

– Кого лишить? – заинтересовался Спир­кин.

Однако голос больше не откликался, вместо этого Спиркин услыхал: «В эфире – „Маяк“. Передаем концерт по заявкам воинов-пограничников». И вместе с первыми звуками песни «Я люблю тебя, жизнь…» Спиркин стал невесо­мым. Побарахтавшись в воздухе, он добрался до иллюминатора. Там, соперничая в блеске с двумя пуговицами на пиджаке Спиркина, неспешно плыли звезды…