Николай Мальцев - Был такой случай…

Страх пробрал супругов до самых костей. Они уже ждали, что вот, сейчас, начнёт летать по квартире посуда, послышится барабанная дробь из стены или случится ещё что-нибудь небывалое… Но тут хозяйка решила надеть очки.

В углу кухни, почти у самого потолка, от лёгкого сквознячка качалась крошечная паутинка. Она-то и привлекла вниманье кота и так напугала хозяев.

Скучно, конечно, но паутинка была настоящей, совсем не астральной.

В Саратове, возле Сенного Рынка, открыли магазин «Океан». Случилось это где-то в районе тысяча девятьсот восьмидесятого года, когда просто так купить в магазине не всегда удавалось даже хек и минтай. А тут – фирменный магазин морепродуктов! Естественно, залы его ни минуты не пустовали, хотя продавался в них в основном всё тот же хек и минтай. Но иногда случались вбросы деликатесов…

Однажды, зайдя в «Океан», я увидел, что возле дверей, ведущих на склад, стоит большая толпа. Народ явно чего-то ждал, кучкуясь поближе к широкой железной двери. Ни о какой очереди, конечно, не могло быть и речи. Внезапно дверь отворилась, в её проёме возникла женщина в грязноватом белом халате, толкающая перед собой нагруженную тележку. Толпа мгновенно заволновалась и устремилась вперёд. Продавщица, видимо, зная, что будет дальше, толкнула тележку прочь от себя и поспешно скрылась за дверью. А покупатели, давя и толкая друг друга, набросилась на товар. Тележка опустела не больше чем за минуту, и те, кому повезло, устремились к кассам, выстроив возле них длинный «хвост». Те, кому ничего не досталось, продолжали стоять на месте, старательно протираясь поближе к заветной двери.

Ещё через пару минут осторожная продавщица забрала тележку назад, и напряжённое ожидание повторилось. Теперь в толпе толкался и я, потому что в продажу каким-то чудом попала копчёная мойва – редчайший по тем временам продукт.

Ах, копчёная мойва! Милая сердцу рыбка, прозрачненькая от жира, золотистого цвета, с неповторимым, удивительным ароматом! В жёлтых картонных коробках, которые жалко потом выбрасывать! Даже сейчас, когда ежедневно можно купить форель и лосося, эта скромненькая малютка волнует наши сердца. А тогда?..

В общем, толпа волновалась, и я волновался вместе с толпой. Рядом со мною переживала старушка, маленькая и щуплая. Щуря подслеповатые глазки, бабуля кусала губы и жаловалась окружавшим спинам и животам:

– Ой, как рыбки-то хочется! А ведь сейчас как кинутся все – затопчут меня, ей – Богу, затопчут! А как хочется рыбки…

Окружающие угрюмо молчали. Рыбки хотелось всем.

И тут заветная дверь опять отворилась…

Я видел битву за мойву со стороны, а теперь очутился в её эпицентре. Погромыхивая колёсиками, тележка с рыбой скрылась в толпе. Те, кто оказался поближе, хватали заветные упаковки и пытались протиснуться к кассам. Остальные напирали со всех сторон, не давая им отойти и не в силах приблизиться. Кто был повыше, тянулись к заветным коробкам сверху. А я, поскольку ростом не особенно вышел, поплыл по дну…

Скорчившись в три погибели, я скользнул под локтями своих конкурентов, на удивленье легко раздвигая их головой, и через секунду упёрся лбом в металлическую решётку тележки. Однако поднять лицо было уже невозможно, и я вслепую сунул руку в кучу деликатесов. Коробка с заветной мойвой оказалась в моей руке, но – о, ужас! – кто-то схватил её с другой стороны и выдернул прочь. Ни мгновения не теряя, я запустил в тележку уже обе руки, стиснул добычу что было силы, и, прижав благоухающие коробки к груди, задом вынырнул из толпы.

Впрочем, толпа уже таяла, перемещаясь от склада к кассам. Я с удивленьем и радостью рассматривал две солидные упаковки мойвы и думал, что мне вполне хватило бы и одной. Тут я вспомнил про хрупкую бабушку, которая так тосковала по рыбке. Вот он – шанс сделать доброе дело! Её, скорее всего, если насмерть не затоптали, то уж, конечно, и близко не подпустили к тележке. Озираясь по сторонам, я с удивленьем увидел, что в оставшейся без добычи толпе её нет. Побрёл с двумя упаковками к кассе – и тут увидел её! Субтильная старушенция стояла одною из самых первых, с трудом удерживая в руках охапку заветных коробочек, прижатых сверху её подбородком…

Я сомневаюсь, что с ней поделились своим нелёгким уловом человек десять – пятнадцать. И с тех пор жалобным старушенциям не особенно доверяю.

Районный центр. Время – задолго до перестройки, канун Первомая. Шагаю по городу и встречаю знакомого, небольшого чиновника из горисполкома. Поздоровались, поздравили друг друга с наступающим праздником.