Фёдор Быханов - Ограбление века

На просторной площади у городского автовокзала никогда не бывает безлюдно. Вот и сейчас, уже с самого утра, несмотря на будни, тут царит обычная людская толчея.

Снуют туда-сюда озабоченные своими делами и проблемами пассажиры и провожающие их граждане.

Только не все они в таком «броуновском» движении.

Кто сидит на парковой скамейке, в ожидании своего рейсового маршрутного автобуса, кто на ней и спит, вытянувшись во весь рост или свернувшись калачиком.

Время от времени над перроном разносится по громкой трансляции, посредством алюминиевого «колокола» неприятный голос диспетчера автовокзала.

Он, совершенно не торопясь, размеренно объявляет гражданам:

– О посадке на очередной рейс!

Или его отправление по своему месту назначения.

Только идёт время…

Ближе к полудню эта мирная идиллия вдруг нарушается появлением нового персонажа – строгого патрульного полицейского.

Его решительнее намерения подкрепляет и внешний облик.

Поскольку, вдобавок к обычному форменному мундиру он сегодня добавил кое-что из дополнительного облачений стражей правопорядка:

– Каску, автомат, резиновую дубинку, так называемый в народе «демократизатор»!

К тому же с поводка у него яростно посматривает на окружающих гражданских лиц служебная собака.

Такое здесь бывает, когда достаточно тщательно проводятся специальные полицейские оперативные мероприятия по выявлению нежелательных на транспорте лиц.

Самым внимательным образом изучив обстановку и оглядевшись по сторонам, строгий служака вместе со своим коллегой породы «восточно-европейская овчарка» убеждаются в том:

– Что все в порядке.

Только вооружённый до зубов, патрульный чин и в такой ситуации находит себе достойное занятие.

Он обращается к собаке, бесстрашно гладя по лохматой шкуре это оскаленное чудовище:

– Ну, что, Мухтар, ты такой сегодня невеселый?

При его словах даже лежебоки с лавочек поднимают головы, прислушиваясь к происходящему общению полицейского со своим провинившимся подопечным.

– Все вчерашнюю неудачу пережить не можешь? – продолжает полицейский. – Да и верно, друг мой, медаль-то на городской выставке уж точно твоя была.

Он вздохнул, едва только горько глянул на «лысый кожаный ошейник» пока ещё не украшенный никакими знаками:

– Породистой стати и служебных заслуг.

Только с судьбой не поспоришь.

Если, разумеется, не найдётся тот, кто вмешается в распределение всяческих житейских и прочих благ.

И такой человек вдруг отыскался на одной из садовых скамеек.

Только ожидал он вовсе, как оказалось, вовсе не отправления своего маршрутного автобуса.

Его волновало время открытия киоска по приёму стеклянной, алюминиевой и пластиковой тары.

Да и как иначе, коли порядочный запас этого вторичного сырья был у него при себе в паре вместительных матерчатых сумок:

– С какими в прежние времена так любили отправляться на заработки «челноки» – перекупщики всего, что им удавалось отыскать на дальней сторонке.

Он сначала прислушался к сетованиям человека в форме и скулежу «полицейского в шерсти».

После чего оторвал себя от деревянных реек поверхности скамейки и поднялся на ноги во весь рост.

Затем, на всякий случай, прикрываясь своими пузатыми сумками от возможных собачьих укусов, внёс свою долю в разговор на заданную полицейским тему:

– Товарищ постовой, а Вы не ошибаетесь насчёт судьбы?

Тот перестал гладить свою собаку по лохматому загривку и вопросительно взглянул на необычного собеседника из-под стальной каски.

На всякий случай, как и полагается по инструкции, последовало представление стража закона этому гражданину:

– Сержант Юрий Картечкин!

Его решительное поведение, к сожалению, не образумило гражданина с привокзальной парковой скамейки.

Тот продолжал:

– Какая там судьба, господин сержант, у простой собаки?

Как говорится, аппетит приходит во время еды, а час нездорового и опасного оттого откровения во время разговора:

– Ну не дали на кинологической выставке вашей овчарке медаль, так значит экстерьером пес не вышел, или выучкой.

Поняв, что никто не желает нанести обиду лично ему или четвероногому коллеге, полицейский сержант Картечкин успокоился.