Янина Береснева - Голова в бегах

Но теперь, глядя на ее искрящуюся радостью физиономию, я поняла, что кошмар по имени Никита опять возвращается в нашу жизнь. Сам же Никита смотрел на нас во все глаза, в основном, конечно, на Маню. Сначала он как-то вздрогнул, подобрался, прищурился, рассматривая ее с ног до головы. На мгновение мне даже показалось, что в его глазах промелькнул испуг. Неужто решил, что Машка начнет бить ему морду в память о былой любви? Но он тут же взял себя в руки и расцвел лучшей из своих улыбок и сразу стал «парнем с нашего двора»:

– А мы же знакомы, да, девчонки? То-то я думаю, лица такие родные… С одного двора, росли же бок о бок. Особенно вот с этой красавицей, – тут он многозначительно подмигнул Мане, а та довольно хихикнула.

– Да? – радостно хрюкнул Коля, – И я вот думаю, лица знакомые. Смотрю на Марию и думаю, кого это она мне напоминает? И вот только сейчас понял. Никита, посмотри, прямо одно лицо, если бы еще челка…

– Заглохни, Коля, – резко перебил его Никита, – девчонок небось заболтал уже. Вы его не слушайте, он у нас любит потрепаться. Взял себе помощника на свою голову.

Далее последовали лобзания и обычная в таких случаях болтовня: кто кого видел, кто на ком женился, кто сидит, кто помер. Мы устроились за столом, Никита сделал знак официанту и через несколько минут стол убрали и сервировали заново. Судя по размаху застолья, сидящие за столом граждане совсем не бедствовали. Коля-Кабан принялся обсуждать с мужчинами какие-то поставки и просрочки по оплате, а я поняла, что они, видимо, коллеги. Во всяком случае, занимаются каким-то общим делом. Маня щебетала с Никитой, я налегала на сок, потому что к тому времени и без того выпила довольно много, а завтра нам предстояло выезжать на отдых. Сестрица же об это и вовсе не думала, потому лихо пила коктейли и закусывала их икрой, явно получая от жизни удовольствие. Вскоре один из присутствующих, тот самый Пашка, что рвался щупать девчонок за коленки, нас покинул, сославшись на позднее время. Сидящий рядом со мной мужчина по имени Владислав попытался развлечь меня анекдотами, я тактично похихикала и попыталась что-то узнать про Никиту. Владислав отвечал как-то уклончиво, намекая, что денег у них куры не клюют, но вот чем конкретно они занимаются, предпочел промолчать. Я принялась иезуитски выпытывать, но собеседник стоял насмерть, мастерски отвечая вопросом на вопрос. Тут Коля закончил беседу со своим оппонентом и заплетающимся языком влез в наш диалог:

– Аня, не кипишуй. Здесь все люди серьезные. Бизнесмены, – тут он пьяно заржал и доверительно сообщил:

– Я и сам ничего не знаю. Работаю на них уже почти три года – а все ни-ни. Секретная организация!

Владислав, который был явно трезвее, толкнул его в бок и заулыбался:

– Анечка, вы его не слушайте. Пьяный дурак. А пошлите танцевать.

Мы и пошли. Рядом танцевали Машка с Никитой, они весело хохотали, а я размышляла о словах Коли. Скорее всего, мужчины занимаются чем-то незаконным: кабак принадлежит бывшему авторитету, а они ведут себя здесь, как хозяева. Коля этот у них явно на побегушках, хотя, судя по его машине и только что купленной квартире, не бедствует. Никита здесь за главного, по крайней мере, в этой компании. Интересно, чем ребята промышляют? Хотя какое мне до всего этого дело? Допустим, дело есть. Раз уж сестрица опять вздумала крутить роман с этим бабником. Хорошо, что завтра мы уезжаем, авось пронесет? Решив брать пример с Машки, я отпустила ситуацию и просто отдыхала, слушая чужие разговоры и музыку. Алкоголь сделал свое черное дело, и я принялась усиленно жалеть себя и грустить об отсутствии в своей жизни хоть какого-о путного мужика, которому можно взять и позвонить, когда выпьешь. Нет, ухажеров-то у меня всегда хватало, девушка я видная во всех отношениях, но душа как-то не лежала. Хотя, как любила повторять Машка, возможно я просто зажралась.

Вскоре и Владислав с бритым налысо типом, имя которого я не запомнила, о чем-то пошептались Никитой и покинули нашу компанию. Видимо, моя меланхолия не способствовала зарождению романтических отношений и разговоров под луной. Коля спал на столе, а время, между тем, стремительно близилось к утру. Мы с легкой руки Соколова выпили еще по какому-то ядреному коктейлю, и дальнейшее я помнила весьма смутно. Вроде бы Никита всех нас загружал в прибывшее такси, а я из последних сил вспомнила домашний адрес, озвучила его таксисту и заснула, привалившись к окну.

Первым, что я увидела, открыв глаза, было окно напротив дивана. Кто-то предусмотрительно открыл его, и оттого в комнате было свежо. Утро выдалось мутно-серое, зябкое до дрожи, улицу заливали потоки июльского отчаяния, а лето словно спряталось в глубокую нору и решило затаиться там до осени. Я подумала, что страдать с перепоя в такое утро – занятие не то чтобы неприятное, а просто удручающее. Машинально потянувшись за стоявшей возле дивана на тумбочке бутылкой минералки, я задела рукой чье-то тело. С трудом повернув голову вправо, я обнаружила рядом с собой на диване Валеру и только сейчас вспомнила, что, уезжая в клуб, мы забыли его на этом самом месте. Вздохнув, я отвернулась в другую сторону и не смогла сдержать стон удивления – слева от меня лежало еще одно тело, при ближайшем рассмотрении оказавшееся телом Коли-Кабана. Оба моих товарища по несчастью спали как младенцы, мирно подложив ладошки под щеки. Я быстро спрыгнула на пол, попутно отметив, что одета я в то же платье, в котором уезжала из дома. Застонав, я побрела на кухню, где обнаружила пьющую чай с печеньем Маню. Та выглядела свежей и бодрой, будто не пила всю ночь, а спала в розовом саду фей.