Михаил Коломенский - Просто смешные рассказы

– Сделаем его которым. – И я положил ещё три.

Он даже руки к груди прижал:

– Но суд – оправдает! Всё равно!..

– Не ваша забота, – ответил я. – У вас своё, у суда своё.

– Ну, если так, – сказал он, и тогда я тоже ушёл.

Затем я встречался со следователем, с прокурором, с председателем областного суда и с главами администраций. Пришлось кое-что продать, а потом и переехать, но зато когда была назначена дата, я был готов и к встрече с судьёй.

Мы сели с ним на лавочке в аллейке, и я его спросил:

– Что вам дороже: Паша или справедливость?

Он засмеялся так, что начал повизгивать и икать. Совсем как тощий.

– Справедливость, конечно! Это самое дорогое!..

– Другого ответа я и не ждал. А конкретно?

Он сделался очень серьёзен. Но я был ещё более серьёзен, и на суде обнаружилось, что следственная группа собрала неопровержимые улики, что прокурор твёрдо стоит на страже буквы и духа и что судья объективен и неподкупен. И общественность была потрясена нежданным и неслыханным, в глазах простых людей чудесным торжеством закона, и все участники процесса – кроме адвокатов – сразу же пошли на повышение.

С Пашей теперь я увижусь не скоро. Очень не скоро. Очень. А вас попрошу сказать: неужели вы продолжаете думать, что деньги сами по себе что-то значат? Неужели не ясно, что всё зависит от того, в чьих они руках?

Правда, ещё требуется, чтобы их хватило.

Так что если вы за справедливость – постарайтесь быть побогаче.

Пьяненький помятый мужичок – то есть я – подсел за столик к лабухам:

– Ребята… я тут – покурю при вас… Можно?

Июльский полдень, море, столики под тентами, двое неспешно тянут пиво.

Посмотрели. Не ответили.

Что они лабухи, я сначала не знал. Но сразу же – по разговору. Удача. Народ отзывчивый, живой. Разомлевшие были, да всё же. Купаться в жару ещё скучней.

Закурил, слегка теряя равновесие.

– Я извиняюсь… А вот хочу спросить… Я на вас смотрю – вот кто вы? Не могу понять.

Поморщились.

– А ты кто?

– Да я… в общем, тут… Ну… сами понимаете. А вы?

– А мы тут пиво пьём. – И снова отвернулись.

Я ненадолго задумался.

– Не, ну я имел в виду… ну… по профессии. Вы такие… творческие!..

В ожидании ответа я замер в неподвижности и вылупил глаза. И для верности ещё и стал их переводить – с одного на другого.

Один был насмешлив. Или смешлив. От пива оторвался:

– До-ре-ми-до-рé-до… – пропел, пожмурился, опять за пиво.

Второй оказался злобным и без фантазии:

– Ты покурить пришёл? Ну, и кури.

Очень плохо. Очень неправильно. Лабухи en masse демократичны. Но личностное часто берёт верх над социальным – и в том числе и тогда, когда лучше не брать.

– О! – запоздало оживился я и потерял равновесие так, что чуть не упал со стула. – Вы… это… музыканты?.. У меня друг был…музыкант. Как он играл!.. я вам скажу… Он все ноты знал. Вот все, какие есть… все их знал! Спрашивает: «А ты знаешь, сколько всего нот?» Ну, откуда? Откуда мне знать?..

Я был в искренней растерянности.

Злобный покивал – с удовлетворением. Смешливый гыгыкнул. Господи, как же мало людям надо.

– Ну, и вот: сколько? Это я его спрашиваю. «Восемьдесят восемь! Всех вообще! И все представлены на рояле. На пианино – нет, не хватает места… А на рояле – да». Я говорю: «Так что: рояль, получается, – Гитлер?»

Смешливый встрепенулся. Злобный прищурился.

– Ну, он не врубился, я объясняю: восемьдесят восемь – это число Гитлера. А он не знал… Случайность? А? Вот скажите: случайность?

Я вперился в них.

– Случайность, – кивнул смешливый.

Я тоже кивнул и снисходительно поулыбался:

– Это типа шутки… Совпадение, вне всего… Рояль ещё до Гитлера выпускали.

– Ты кури, кури, – напомнил злобный.

– Да. Спасибо. Извините, я так увлёкся… Забываю затягиваться. Так вот… Но как он играл! Вот где как только увидит чёрное с белым – сразу к нему. Ну, в смысле, инструмент. Он никогда не скажет – рояль, там… пианино… Инструмент! И сразу кидается, сядет, вот так вот голову повернёт: «Ария… номер пятнадцать!» И бабах по клавишам!..

Теперь хохотнул злобный. Смешливый – то ли восторг, то ли уже упоение. Про пиво забыли.

– И опять: «Ария номер…» Ну, какие там номера бывают? «Сорок девять!» И играет, пока не закончит. Потом: «Ария номер сто тридцать два!» И – тарарам, бам, бам, тарарам!.. Бам!.. Или так: пальцами быстро-быстро и… слегка. Ти-ли-ли-ли-ли-ли… А я рядом стою… – Я прерывисто вздохнул. – Как дурак, честное слово.