Ольга Болгова - Тайна пепельной розы

******

Инспектор Уотсон вошел в желтую гостиную Мэри-Эйприл, осмотрелся, для чего ему пришлось повернуться направо, а потом налево всем корпусом, поморщился, когда взгляд его упал на огромный букет желтых хризантем, торчащий из массивной стеклянной вазы причудливой формы. Инспектор страдал не только женофобией, но и цветочной аллергией, и один вид цветов в радиусе пяти ярдов вызывал у него слезотечение и свербение в носу. Слезы не стали дожидаться и потекли, инспектор достал огромный клетчатый платок не первой свежести, громогласно чихнул, протер глаза и, кивнув в сторону трупа, сказал сержанту:

– Флемминг, осмотрите его…

– Да, сэр, – бодро отозвался Флемминг и склонился над человеком, лежащим на ковре.

Инспектор повернул корпус в сторону двух женщин, которые, судя по экспрессивным выражениям их лиц, явно порывались что-то сказать. Инспектор некоторое время молча, с отвращением, рассматривал представительниц вражеского пола. Он отметил про себя, что молодая высокая блондинка из тех, что своей вызывающей внешностью коверкают мужские судьбы, а вторая – низкорослая брюнетка с азиатскими чертами лица, – из тех, что обманывают несчастных мужчин иными способами. Пока инспектор размышлял, которое из стоящих перед ним двух зол сможет пережить чувство его служебного долга, сержант выпрямился и сообщил:

– Он мертв и, кажется, отравлен, сэр.

– Мне нужно переодеться, – не дав инспектору открыть рот, заверещала блондинка.

– Я соседка и просто зашла спросить, почему Мэри так громко кричала, – с достоинством объявила брюнетка.

– Вы орали не хуже, чем я, – обиделась блондинка.

– Но от вашего визга разбилась моя ваза венецианского стекла, – парировала брюнетка.

– А чтоб вы делали, если бы нашли такое в своей квартире?

– В моей квартире? С какой стати в моей квартире может оказаться труп?

– Что вы хотите сказать?

– Абсолютно ничего…

– Успокойте… а-а-п… их, чхи-и-и… Флемминг, – с трудом произнес инспектор, уткнувшись в платок. – И почему вы решили, что он отравлен?

Прошло некоторое время, прежде чем Уотсон осознал, что сержант не ответил на поставленный вопрос, а в комнате наступила странная тишина.

– Флемминг… – Майкрофт повернул корпус в сторону сержанта. Тот стоял, уставившись в пространство, словно под действием какого-то гипноза. Инспектор, проследив направление его взгляда, определил, что объектом, загипнотизировавшим молодого человека, является долговязая блондинка. «Несчастный малый», – отметил про себя инспектор, ибо не был лишен чувства сострадания, и заорал:

– Сержант Флемминг!

Сержант вздрогнул и вытянулся.

– Да, сэр!

– Вызовите медэксперта и побеседуйте с мисс… миссис, – он качнул головой в направлении соседки азиатской наружности, которая тотчас же сердито представилась:

– Миссис Окатамуль…

– Да, сержант, опросите миссис Окатамуль… а я, – он вздохнул, осознавая размеры жертвы, принесенной им ради служебного долга, – а я поговорю с…

– … мисс Джейнсон, но мне нужно переодеться… – с готовностью вскинулась блондинка. – Моё имя Мэри-Эйприл, – последние слова на ходу поменяли адресата и, расправив крылья, полетели в сторону молодого сержанта.

Отдав полицейским приказ осмотреть комнату, инспектор величественным жестом пригласил мисс Джейнсон на беседу.

Мэри-Эйприл невзлюбила коротышку инспектора с первого взгляда, а когда он начал допрашивать ее, в то время как симпатичный полицейский достался противной соседке, и вовсе возненавидела. Девушка впала в глубокое отчаяние, когда молодой человек впился в нее страстным взглядом, а она не могла ответить ему тем же, поскольку так и не успела сделать то, ради чего вернулась домой, сломала ноготь и поэтому чувствовала себя просто отвратительно. Да еще этот противный, невесть откуда взявшийся труп испортил ее любимый ковер, на котором она так любила лежать среди подушек, мечтая и любуясь своими прекрасными руками и ногами. «Придется теперь его выбросить», – с горечью подумала Мэри-Эйприл. Она села напротив инспектора и начала рыться в сумочке в поисках пилки для ногтей.

– Расскажите, как вы обнаружили труп, мисс, – сказал инспектор и смачно высморкался в отвратительный клетчатый платок, даже не извинившись за столь недостойное поведение.

Мэри-Эйприл поморщилась.

– Я поехала в колледж, утром, – начала она и добавила: – Я хожу в колледж…

– Вы поехали в колледж и…?

– Да, я поехала в колледж… – Мэри-Эйприл, не найдя пилку, высыпала содержимое сумочки на стол и начала рыться в груде мелких и больших косметичек, флаконов, тюбиков, салфеток, тампонов и прочих жизненно важных женских штучек.