Григорий Хайт - Приехали!

– А что там будет? – Мишка попытался выудить какую-нибудь информацию.

Но менеджер лишь бросил:

– Майкл, я и так сказал тебе больше, чем имею право. Завтра всё узнаешь.

Мишка повеселел. Съездил пообедать в китайский ресторан, опоздав по старой привычке с обеда на полчаса. Ничего умного по поводу завтрашнего митинга в голову не шло, и поэтому он наконец сконцентрировался на работе. Ушёл домой уже вовремя, в шесть, чтобы успеть обо всём переговорить с женой и выбрать одежду для предстоящего митинга. Ольга также ничего умного не предположила, лишь резонно посоветовала не ходить на митинг в старых драных джинсах, а надеть брюки и нейтральную рубашку, но без галстука, дабы вице-президент не подумал, что Мишка лебезит и боится его.

На следующий день в 10 утра Мишка в компании менеджера и представителя отдела кадров сидел в конференц-зале – комнате для митингов, – дожидаясь вице-президента. Вице-президент опоздал минут на 10. Не здороваясь, он прошёл к своему месту во главе стола, потом бросил на Мишку оценивающий взгляд. Судя по всему, Мишкиным внешним видом он остался доволен, после чего сказал, обращаясь только к Мишке: "Привет".

"Привет" он сказал по-русски. Мишка прямо подскочил от удивления.

– Здравствуйте, – заговорил он тоже по-русски, – а я и не знал, что вы знаете русский язык.

Вице-президент не перебивал, дождался, когда Мишка остановится, и с улыбкой продолжил уже на английском.

– Извини, Майкл, но я совершенно не понял, что ты сказал, потому что «привет» – это единственное русское слово, которое я знаю. Но начал я говорить по-русски не случайно. Как ты, как мы все знаем, дела в нашей компании идут замечательно, но тем не менее инвесторы желают, чтобы дела шли ещё лучше. Перед нами стоит задача уменьшить затраты и ещё больше увеличить производительность.

Все сидящие в комнате согласно кивали, хотя подобные откровения слышали постоянно на каждом общем компанейском митинге.

– Так вот, – продолжал вице-президент, – мы стали думать над тем, кто же может нам помочь в этом деле, и решили, что Майкл – это тот человек, на которого мы должны положиться.

Мишка согласно кивал вице-президенту, хотя никак не мог взять в толк, каким же образом он может помочь этой корпорации в деле повышения производительности труда.

– Нам пришлось пойти на необычайные лишения, – продолжал вице-президент, – и расстаться с большим числом нужных и преданных работников.

Мишка всё так же согласно кивал вице-президенту, внутренне поражаясь лицемерию этих американских бизнесменов.

– Мы сумели освободить значительные средства, – гордо подчеркнул вице-президент, – и деньги эти будут вложены в открытие офисов и бизнеса в России.

«Так вот оно что, – наконец-то сообразил Мишка и мгновенно повеселел, – как же я, идиот, сразу не догадался, о чём этот сыр-бор с митингом и вице-президентом. Вероятно, надо будет осуществлять связь с этими русскими отделениями. Класс! Тут уж точно никакой китаец или индиец не составит конкуренции».

Поймав искру ликования в глазах Мишки, вице-президент утвердительно хмыкнул и сказал:

– О вас, Майкл, здесь ходят самые лестные отзывы, включая характеристику вашего менеджера. В вашем резюме написано, что вы руководили большим коллективом в России.

Здесь Мишка нагло наврал в своём резюме. Указал этот невинный факт биографии для солидности. Никаким начальником ни в Советском Союзе, ни в России он не был. Последние два года перед отъездом в Америку, в 90-х, чтобы выжить и прокормить семью, он торговал свитерами на рынке. А в вычислительном центре числился для проформы.