Н. Абрамович - Любовь и гвозди

Вечер синий. Мы въезжаем в частный лес. Лес принадлежит Оле. Здесь шлагбаум. И Оле ключом открывает вход в свой лес. Сияющие сосны. Лимонный свет фонарей. Вот его дом. Сруб. Одноэтажный. Новый. Добротный. Вишневого цвета крыша, на ней панели солнечных батарей. Видовые окна в дереве белого цвета. Малахитовая трава у дома. Мелкие цветы, маргаритки. Шикарно! Заходим в дом. К нам бросаются два охотничьих вахтинга. Облизывают Оле, виляют хвостами и в мой адрес. Весело ставят лапы мне на грудь. Оле включает свет. Все современно. Идеально чисто. Внутри дом обшит пахучим деревом! Камин с вязкой березовых поленьев. Окна без занавесок. Звезды мерцают в синем стекле. На подоконниках абажуры. Пылают оранжевым шелковым светом. Сказка! Оле гостеприимно водит меня по дому, показывает свои владения. В доме три входа. Две ванные комнаты, три спальни. Светлая гостиная. Стандартная мебель «Икея». По стенам рога косуль, оленей, лосей. Бр-р-р…! Кровожадно! Оле толкает дверь спальни, с большой кроватью с двумя подушками у изголовья и, показывая рукой на это лежбище, говорит.

–Тут Оле, тут Маргарита! Окей?

–Ноу! Только Оле! Маргарита отдельно. Там! – и я указываю рукой в другую комнату.

–Окей! Окей! Ноу проблем! – суетится Оле и отдает мне малую спальню, обшитую душистым деревом с пола до потолка. С чучелами совы, дятла и рогами животных. И с тремя окнами без штор. В окна в упор смотрят наглые звезды. И мерцают сказочные сосны в лимонном свете фонарей. Я опасливо смотрю на синие окна. В них могут заглянуть разве, что олени, живущие в частном лесу. Да вот эти драгоценные звезды. Небо в алмазах! Они висят среди сосен и пялятся на меня. Дверь спальни целомудренна. Замка в ней нет. И не было. Оле уже спит, наверное, в своей спальне, на широкой кровати с двумя подушками. А я украдкой, на цыпочках, продвигаюсь по дому, в паутине лимонного отсвета фонарей и звезд. Защелкиваю на ключ парадную дверь. И на всякий случай, притягиваю тяжелый деревянный стул к двери внутри своего убежища. Нет, Оле не такой. Он не должен. Он нормальный. Хотя, у самых нормальных на вид людей бывают самые животные помыслы. А кругом лес. Ни души. И, кто его знает, что зарыто вон там, в темноте, под сосной? Оле писал мне, что женщины одолевают его предложениями. Просятся в гости. Но повезло мне. А, может, уже кто-то бывал здесь? В этом доме в лесу. А вернулся ли домой? И теперь моя очередь? Повезло? Какой-т дьявольский сарказм слышится в этом слове. А по стенам дома головы засушенных животных. Бр-р-р! И с какой-то дурной ностальгией мне мерещится наш бомж Вася, ночующий у мусоропровода и наводящий ужас на нас со Светкой-соседкой. Что и заставляет нас быть в тонусе и закупоривать входные двери квартир на все замки и цепочки.

Я уже три дня в гостях у Оле. Я в восторге. Воздух хрустальный, вода чистейшая, прямо из крана, пьешь – не напьешься! Грибы белые у самого дома! Лошади, собаки, лес с оленями. Что еще надо человеку, заморенному экологией Киева! Утром, в 8 часов, я выхожу из своего райского убежища, говорю гутен морген Оле. Я плохо знаю немецкий. Оле плохо знает английский. Но общий язык мы, вроде, находим. Мне так кажется. Оле уже сидит за большим деревянным столом. Светло и солнечно! И живописно! Через видовые окна нам представлены красные поля клевера, зеленые леса, синее небо, желтые распахнутые объятия солнца. И редкие всадники в жокейской форме на лошадях, аллюром плывущие мимо. А вон и олень нарисовался на поляне! Застыл. Рогатый. Почти ручной. Олени тут гарцуют меж домов, как собаки у нас на районе.

Кофе. Масло. Хлебцы. Маленький помидор, поделенный на двоих. Вежливые улыбки. К мюсли с горячим молоком – фруктовый йогурт, долька шоколада, джем. Обед в пять часов. Срок в срок! И ни минутой раньше. Все строго. Вчера за полчаса до срока я поджарила в духовке элька. Эльк – это лось. По- шведски. Лосятина с картошечкой, да с лучком разнесла одуряющий запах на весь шведский лес! Зову Оле.

–Ноу! – категорично говорит Оле. И смотрит на часы, лежа на кушетке с ноутбуком. И я ставлю противень назад, в духовку. Еще рано. Еще 30 минут. Порядок не нарушаем. Гость- раб хозяина! Собаки тоже терпеливо ждут своего корма, без истерик. Мой Тузик, например, весь издергается, извизжится, сбивая меня с ног и мешая мне класть ему в миску еду и попадая головой и ушами под ложку с мясной кашей. А тут дисциплина. Собаки не сходят со своих мест-лежаков. Гнетуще – молча смотрят, как Оле насыпает им сухой корм, добавляет чуток теплой воды, разбивает яйцо. И все это медленно, с натяжкой, будто нарочно. Вахтинги неотрывно следят за руками Оле и едой. И на мраморную плитку с двух пастей, дуэтом слетают прозрачные капли слюны. И лишь, когда Оле произносит едва слышное: «äta», псы тихо сходят со своих мест и принимаются за еду. И мне становится неуютно и кажется, что будь я женой Оле, меня тоже начнут дрессировать. Да, уже дрессируют! Я убираю со стола. Оле идет мимо меня, очень близко. И я рефлексивно вжимаюсь в стол, отстраняюсь от него. Оле проходит мимо.