Семен Альтов - Классика жанра

Сопровождающие лица объяснили, что, мол, грек, из античных, звать Гераклом.

Начальство авторучкой ткнуло в середину композиции:

– Что грек, без вас вижу! А это что?!

Сопровождающие стали оправдываться:

– Недосмотрели десять веков назад при высечении товарища. А теперь это памятник культуры!

– Памятник культуры культурно должен выглядеть! Дети в школу идут мимо чего? Конечно низкая успеваемость! У себя в Афинах пусть стоит нагишом, а у нас чтоб было как у людей! Завтра же!..

Наутро у Геракла все было как у людей. Он стоял прикрывшись фиговым листком работы местного мастера Каравайчука. Розовый, как говорится, никем не надеванный листок нарядно смотрелся на потемневшей от времени могучей фигуре.

…Каким ветром занесло в Зареченск комиссию по охране памятников из Москвы – неизвестно.

Увидев Геракла в обновке, комиссия чуть в обморок не попадала:

– Девятый век! Немедленно отодрать эту гадость!

Каравайчук за ночь отодрал свою «гадость», и опять Геракл стоял честно, по-античному.

…Греческие туристы ворвались в город с востока месяца через три.

Естественно, горсад оккупировали, а там земляк стоит.

Вдруг один из них закудахтал, переводчица перевела:

– Господин говорит, что это оскорбление их национального достоинства, поскольку акт вандализма, недружественный ко всему греческому народу!

То ли Каравайчук перестарался, то ли ветром сдуло, только стоит Геракл в чем мать родила, но не полностью!

Видя такое возмущение греческих товарищей, начальство дало команду: присобачить фрагмент в кратчайшие сроки.

Каравайчук опять не подвел.

Наутро Геракл был укомплектован полностью. Греки на память нащелкались с ним, как могли.

…Письмо из Москвы пришло месяца через два. Геракловеды утверждали, что непонятно, с кого был вылеплен зареченский Геракл, поскольку отдельные пропорции не соответствуют ни исторической истине, ни медицинской!

Через дипломатические круги были получены точные параметры, снятые с оригинала в Афинах. Данные пришли шифрограммой.

Поседевший за ночь Каравайчук собственноручно расшифровал, и через день многострадальный Геракл ничем не уступал афинскому оригиналу. Более того, мог дать ему сто очков вперед!

Бедный Геракл простоял так три дня. Тревогу забила участковый врач Сергеева, бежавшая домой с дежурства. Она вызвала милицию и заявила, что повидала в жизни всякого, но такого безобразия еще не видела.

То ли Каравайчук расшифровал неточно, то ли сведения были получены не с того оригинала, но фрагмент не вписывался в Геракла. А вернее – наоборот!

Тогда было принято единственно верное решение – заколотить Геракла досками. То есть памятник охраняется государством – и всё.

У заколоченного памятника быстро налипла толпа.

Люди втискивали глаза в щелочки, оказывали сопротивление милиции.

Старушки, умирая, требовали показать им мученика Геракла.

В воскресенье толпа смяла наряд милиции, раскурочила доски… и наступила мертвая тишина. За досками никого не было…

Что касается Геракла, кое-кто в городе знает, где он.

Завмастерской по изготовлению надгробий и памятников Завидонов Никодим, согласовав вопрос с начальством, ночью вывез скульптуру из горсада на кладбище.

Очень кстати скончался не известный никому старичок.

Вот Никодим и водрузил ему на могилку памятник Гераклу с душераздирающей надписью: «Внучеку от дедули».

Чтобы не было разночтений, Геракл вкопан в землю по пояс.

От чего памятник только выиграл.

– Журавль! Когда вы летите по небу, люди улыбаются: «Журавлиная стая летит!» А вот, когда идем мы, коровы, – носы воротят, ворчат: «Стадо коровье прется!» В чем разница?

– Ну ты сравнила! – обиделся журавль. – Мы летим красиво! Журавлиным клином! А вы бредете как попало, стадом! Ты меня извини: не-эс-те-тич-но!

Буренка задумалась:

– А ведь журавль прав. Нам бы… клином. По-журавлиному! И люди скажут: «Вон коровья стайка прошла!»

На следующий день коровы возвращались домой построившись несколько странно. Впереди бежала Буренка. Она оглядывалась назад и мычала, чтобы коровы подравнялись, держали линию.

Люди, прижатые к заборам, ругались:

– Совсем озверела скотина! Всю улицу заняли!

Коровы прошли.

Остались на земле коровьи лепешки. Кто-то сказал:

– Смотрите! Смотрите! Лепешки-то как легли! Прямо журавлиный клин получился!

Буренка радостно замычала: