Александр Чащин - Гагенпоппен. Сказки для подсознания

Что такое бутерброд? Бутерброд – это хлеб. С колбасой, с ветчиной, с икоркой. Белок с углеводами. А нищеброд? Нищеброд – это тоже борьба противоположностей, к примеру хрен с маслом. В марафоне, как говорится, первые сорок два километра – фигня, главное осилить последние сто девяносто пять метров. И умереть, едва переступив финишную черту. Потому что белковая диета изнуряет, причём изнуряет обоюдно, как потребителя, так и поставщика.

«Дайте моему ребёнку новые учебники. Из этих старых все знания кто-то уже получил», – как-то в моём присутствии кричала одна заполошная «яжежмать» классному руководителю на родительском собрании, приуроченном к началу очередного учебного года. И знаете, в отношении книг я с ней согласен. У хорошей книги, как и у кого-то, предназначенного для тебя свыше, ты должен быть первый. Хоть где-то. К примеру, на страничке «для заметок», предвосхищающей гламурно ламинированный форзац.

Как по мне, чтение книг – это даже не процесс: гигиеническая процедура души, интимный церемониал по расширению потенциала, сродни депиляции зоны бикини или выщипыванию волосков из носа. Он требует соответствующего уединения, всебянаправленного настроения и самокомфортной обстановки… Тёплого кофейника и вазончика пироженок, в конце концов. Выносить своё сугубое напоказ, делать из личного публичное, кричать на всех углах, что прелюдия – значит при людях, для меня сродни (интеллектуальной) проституции – «яд в гомеопатических дозах любви», как писал один сибирский рок-поэт, царствие ему небесное. Занятие вынужденное от «как припрёт» до «как припрёт». Чтобы просто продолжать жить как жить. Потому что когда-то в молодости ты по пьяни попробовал этот пряный дурман-дуриан, и ещё тогда тебе это почему-то не запре́тило. Потому что «делать так» возможно только вместе с такими же «заполошниками», как ты, а вас так элементарно распознать по направлению взгляда в самый неудобный момент. Потому что теперь по-другому на жизнь уже не встает.

Наверное, поэтому я не только, как все, читаю, но и, как иные, тайком от читающих пишу, а «торговать собой» «как припрёт» хожу в общественные читальни. Знаете, есть такие неприметные отхожие уголки для снятия излишнего интеллектуального напряжения в больших книжных магазинах, коих расплодилось в последнее время повсеместно и достаточно. Достаю с полки свою ещё пахнущую свежей типографской краской книгу и… В общем, кто ищет, тот найдёт.

Так и в этот раз. Не было б несчастья, а уж счастье накуем.

– Я могу вам чем-то помочь? – вкрадчивым шёпотком, не оставляющим сомнений в намерениях своего обладателя, через четверть часа игры «в приглядки» донеслось со стороны соседнего читательского кресла.

– Нет, я таким родился… – дал понять свою причастность к «ордену заполошников» я и, оторвав взгляд от бережно лелеемого в руках томика, измерил взглядом своего вероятного визави по тайным играм разума на этот вечер.

Заброс был принят. Я демонстративно замял уголок страницы.

– Послушай, а ты в курсе, что держишь книгу вверх ногами, – заметив это, сразу решил взять «быка за рога» залысеватый мужчина лет сорока пяти-пятидесяти, как бы исподволь придвигая свое кресло к моему, тем самым давая понять, что с его точки зрения, мы правильно поняли друг друга.

– А вы Фрейд что ли? – я немного осадил его пыл, как бы намекая, что ещё окончательно не принял для себя решения, хочу ли я с ним чего-либо подобного этим вечером и вообще хочу ли…

– Причём здесь Фрейд? – мужичок сделал вид, что немного опешил, и зачем-то продемонстрировал мне золотое обручальное кольцо на безымянном пальца правой руки. Правила игры он знал на «отлично». Видимо, играл отнюдь не в первый раз. Членство в ордене не терпело излишней огласки, а потому посвящённые в мелочах предпочитали соблюдать приличия и были крайне осторожны.

– Это же книга! Какие у неё могу быть ноги? Вы ещё скажите, что я ей между страниц заглядываю! – я впервые за все время изучающим взглядом посмотрел на находившийся в его руках фолиант, оценивающе цокнул, удовлетворенно хмыкнул и еле заметным кивком головы дал понять, что вызов принят.

Несмотря на то, что мужчина пришел за мной в читальню след в след, том в его холёных руках был раскрыт уже в районе середины. Я сразу понял, что встретил супермена. Мало того, что на семьдесят процентов Толик, как он позже представился, состоял из знаний, дочитывал он так быстро, что не распознать в нём наличие суперспособностей было нереально. Видимо поэтому оставшиеся тридцать процентов в Толике составляло умение поглощать, но не будем забегать вперёд.