Дмитрий Кадочников - Луковое горе

В подошедший автобус набивается угрюмая толпа: все после работы, мрачно смотрят в замёрзшие стёкла, вдыхая знакомый запах солярки. Наконец медленно поехали. Пассажиры обречённо покачиваются в такт подскокам автобуса на ямах. Вот в транспорт заходят молодые парни и девушки, радостно смеясь, обмениваются репликами, а вот заскочила группа детей, начав увлечённо рисовать на замёрзших стеклах.

Основная масса пассажиров мрачна и погружена в текущие заботы. Девяностые подходят к концу, позади развал СССР и ваучеры. Скоро двадцать первый век, но эпоха смартфонов ещё не пришла. Холод и тусклый салонный свет не располагают к чтению или диалогу, пассажиры погружены в себя, мрачно смотрят в покрытые изморозью стёкла, сквозь кое-где процарапанные детской рукой рисунки можно рассмотреть мелькающие, до боли знакомые, едва различимые силуэты зданий, плюющие выхлопами машины да усталых, несчастных людей, замерших на остановках.

Всё, приехал. Егор нехотя вышел из сладкой дремы и, вывалившись мешком из автобуса, побрёл домой. Дома его ждёт жареная картошка и уроки за третий класс. У него есть дочь, весёлая и беззаботная, отец втайне ей завидовал. В последнее время Егор Олегович остро переживал, что его собственное детство прошло. Ну ладно, детство прошло, так должно что-то его заменить: хорошая работа, финансовые удачи, наконец, слава. Что-то не так в природе, где закон сохранения? Раз забрали детство – дайте денег!

«Эй, там!..» ‒ Егор взметнул лицо к небу, и его сразу облепило снегом. Успокаивала лишь услышанная в каком-то фильме фраза: «Если хотите посмотреть, как бог относится к деньгам, посмотрите, кому он их даёт». Но сегодня эта фраза лишь злила и цепляла за что-то нежное внутри, оставляя глубокие раны.

Эх, купить бы жигу-шестёрку и на природу. В очередной выходной день набрать продуктов из самого дорогого магазина, взять семью, и уехать просто погулять из опостылевшего города в чистый заснеженный лес, не в зачуханный перелесок возле дома. Пожарить на костре курицу до хрустящей тёмно-коричневой корочки. Взять её в руки, начать отламывать огромные куски, макать в дорогой экзотический соус, затем пихать это великолепие в рот, запивая буйство вкусов сладким соком из огромной кружки. Там, на бескрайнем просторе, нагуляться до одури, вкусно, смачно пожрать. Уже на обратном пути остановить машину перед самым городом, когда ещё дома нечетко различимы на горизонте, рассматривать его жёлтые огни и быть уверенным, что завтра снова заработаешь денег или, на худой конец, славы.

Так полетят дни, он будет стареть, а природа взамен, по закону сохранения, щедро окрашивать серые будни в яркие краски новых впечатлений.

А пока… Лифт поднял его на третий этаж, лёгкий толчок, скрип открывающихся дверей сбил с приятных мыслей, из груди непроизвольно вырвался вздох. Егор механически открыл входную дверь, маленькая квартира залита ярким светом, на кухне шкварчит жареная картошка.

‒ Ура, папа пришёл! ‒ дочь радостно выскочила в коридор, вмиг освободившись из-под горы учебников да заданных на дом уроков.

‒ Давайте к столу, заждались уже. Почему поздно? ‒ донеслось откуда-то с кухни.

Всё, как всегда, сценарий вечера написан давно и исполняется всеми артистами на автомате. Вопросы «как дела?» ‒ пустые, ничего не значащие ответы на них. После ужина во рту катается маленький кусочек пережаренного лука. Снова проверка домашки за 3 класс. Всё, спать. Сквозь вязкую дремоту Егор слышит, как жена Вера смотрит очередной сериал, во время длинной рекламы увлечённо рассказывая одинаковые, как и серии сериала, эпизоды своей работы.

Она работает кладовщицей на складе химпродукции. Какой-то энный клиент в энный раз перегрузил лишнего нитрита натрия и радостный хотел было уехать с территории. «Одно и то же каждый день», ‒ думал сквозь дремоту Егор. Его разбудила неугомонная дочь Маша.

‒ Помоги с математикой, ты же обещал, ‒ Маша с укором смотрела на задремавшего отца.

‒ Да, давай. Что там задали? ‒ Егор с трудом вышел из дрёмы и, отчаянно протирая кулаками глаза, пытался прийти в себя.

Перед сном обязательная прогулка всей семьёй. Тихий зимний вечер, лесополоса, гул города настойчивым рокотом доносится и сюда. На засвеченном городском небе нет звёзд, только луна отчаянно пробивается через перистые облака. Час прогулки прошёл слишком быстро.

«Так и пролетит вся жизнь, ‒ подумал Егор. ‒ Вот уже шестьдесят лет прошло, и ничего не поменялось. Менять, менять жизнь срочно! ‒ отчаянно билась в голове мысль в ритм с ударами сердца, она долбила изнутри, как дятел, всё глубже проникая в глубину сознания».