Сергей Белогорцев - Веселые байки из тюрьмы

Чип и Дейл в ресторанах не бывали и вспоминать им было нечего.

Палец представил, как он поглощает в "Арагви" шашлык, запивая армянским коньяком, а рядом с ним жопастая и сисястая блондинка.

Басмач тоже представил "Арагви", но в его мыслях была такая картина – он выкупает весь ресторан на вечер, сидит за богато накрытым столом один в зале и заставляет танцевать официанток стриптиз, кидая им купюры на подносы.

– Ну и что в ресторане, – спросил Пулемет, – что ели, что пили?

Все как-то напряглись, готовясь услышать нечто дорогое, необычное и экзотическое, где лангусты, крабы, красная икра и шампанское "Вдова Клико" даже "не всплывали", а были отданы халдеям "на чай". Все ждали…

– Ели пирожки со сметаной, а пили лимонад, – ответил Трактор.

Наступила абсолютная тишина… Угрюмый перевернулся на другой бок и снова засопел. Этот шорох показался громом, все аж вздрогнули.

Тут уже не выдержал всегда спокойный Профессор, он вскочил и начал орать – Какие на хрен пирожки со сметаной? Ты дурак? Дебил? Имбецил? Даун? У тебя бабок было столько, что ты мог половину Москвы купить, а ты… Пирожки со сметаной – передразнил он Трактора, – сука, – не мог успокоиться Профессор, таким взволнованным его в хате никто и никогда не видел, – четверть ляма зелени, Ротвейлер гребаный, мля, Окунь, как я тебя понимаю. Мы бригадой такие деньги поднимаем месяца за три, так нас семь человек. СЕМЬ!!!! – это он уже крикнул Трактору, – а тут.... Профессор махнул рукой и сел, когда он закуривал, то руки у него тряслись, как с сильного перепоя.

Пулемет просто молчал, даже колоду не тасовал, он просто сидел в каком-то ступоре, упершись взглядом в стену. Чип и Дейл о чем-то шептались в углу. Пика со Свечой, тихо ругнувшись на пару, вернулись к воспоминаниям, а кавказцы к игре, но каждый из них периодически что-то говорил на своем гортанном языке, явно матерясь. Студент, забыв про книгу, смотрел в потолок и что-то шептал про себя.

Остальные просто молчали, пока Шрам не предложил чифирнуть. Колесо с горечью в голосе добавил, – Ага, давай. За здоровье "фартового пацана" Генки Трактора, за его не потраченные бабки и за пирожки со сметаной.

Тут очнулся Пулемет, – Значит так, Генка. Пацан ты веселый, но, пожалуйста, больше нам свои истории не рассказывай. Видишь ли, в чем дело. Еще одна история и Пика со Свечкой инфаркт получат, да и я не молодой уже. Чипу и Дейлу пофиг, у них здоровья много, а вот эти страшные дядьки, он кивнул на всех остальных – Окуня, Трубу, Шрама, Колесо, Басмача, Пальца, Профессора и Студента. Они люди нервные и лучше их лишний раз не доводить. Потом, помолчав, указал на спящего Угрюмого, – А тот.... А тот вообще… Ему человека убить, проще, чем тебе курицу зарезать.

– И еще, – добавил Пулемет, – Сметана у нас уже есть, а ты Генка – не Трактор, какой тут Трактор, ты теперь Генка Пирожок. Как заедешь в хату, так сразу и обзывайся, чтобы, как дурень на решке не орать. Усек? – он строго глянул на вновь испеченного Пирожка.

– Усек, – тихо кивнул Генка…

Вот так и закончился этот весенний вечер в хате два пять централа города N. И только Угрюмый продолжал спать, не зная, какая история с лихо закрученным сюжетом развернулась в хате, сколько эмоций было высказано и сколько нервов сожгли сокамерники. Но мы его будить не будем, пусть спит, ведь никто не знает, что его ждет впереди – "лоб зеленкой намажут" (расстреляют) или поедет он на вторую "пятнашку". Пусть спит пока…

Вроде здесь можно было бы и закончить историю про "пирожки со сметаной", но она была бы не полная, если бы не один интересный момент. "Откатался" Генка Пирожок под следствием два месяца, так как следствие было быстрым, что там расследовать? И получил Генка два с половиной года условно, а подельник его Юрка – три условно, как организатор. Ну а что? Деньги вернули, за разбитое стекло и сломанный замок мать Генки Никанорычу деньги отдала, "фартовые крадунишки" раскаялись, все довольны. И я не знаю, везучие они или нет, но фарт (удача) их все-таки сопровождал по этому делу.

Опер Маничка

Эта история произошла в одном из СИЗО (централов) нашей необъятной Родины в самом начале второго десятилетия текущего века. Когда "малявы" (письма) между сидельцами стали уходить в прошлое, так как в местах, не столь отдаленных появились сотовые телефоны. Да, это не всегда были навороченные смартфоны с кучей функций, но обыкновенные кнопочные звонилки ("фонарики") были во многих хатах (камерах).

Конечно, "малявы" никуда не делись, но это уже были не те записки, которыми обменивались подельники, в которых обсуждались важные вопросы по делюге (уголовному делу), нет. Сейчас "малявы" стали больше средством общения между мужским и женским корпусом, когда он и она играли в "любовь". Ведь, получая такое послание, которое пахнет духами, где в конце, рядом со словом "люблю", помадный отпечаток губ, мужчина начинал действительно верить в то, что она его любит, что они встретятся после освобождения, что у них все серьезно и она на самом деле хочет родить ему двух сыновей и дочь. Ох, мечты и фантазии… Но не будем его судить строго. Вполне вероятно, что эти письма с отпечатками губ помогают ему жить, заставляют верить в будущее и не падать духом. В конце концов, все – взрослые люди и каждый сходит с ума по-своему.