Сергей Белогорцев - Веселые байки из тюрьмы

– "Табани", – на автомате поправил Профессор, которые тоже уже сидел за столом и курил с задумчивым видом.

– Ну да, – согласился Генка, – да, еще две бутылки коньяка, как его? Во, "Метаска".

–"Метакса", – опять поправил Профессор.

Генка глянул на него, помолчал, о чем-то задумался и продолжил. Ну вылезли мы обратно через окно и решили домой не заходить, а сразу в Москву ехать. Матери, думал, телеграмму дать из N., чтобы не волновалась, вещи уже в Москве купим, ведь мы теперь богатые, как эти, как они, ну, Ротвейлеры.

– Рокфеллеры, не удержался Профессор.

Генка не обратил внимание на замечание и рассказывал дальше – миллиардеры. Вышли мы на трассу, что на Лебедево ведет и давай попутку ловить. Попался мужик на "Зиле", за бутылку коньяка согласился довезти. Только он с другой стороны заезжал в Лебедево, с той, где элеватор, знаете?

– Конечно, – не смог смолчать Колесо, – мы же каждый день в Лебедево на элеватор мотаемся, жить без этого не можем, скажи Труба? Вон, берем Студента с собой, Шрама за водилу и поехали… В Лебедево, на элеватор.

Окунь ухмыльнулся, а Пулемет поморщился и обратился к Трактору, – ну и дальше что?

–А что, – сказал Генка, – ничего. Привез он нас, высадил. Ну и пошли мы пешком на автовокзал. Я же в Лебедево всего раз пять был, когда суд был, когда паспорт получал, да и с матерью на базар ездил, но мы с другой стороны заезжали. А Юрка, так вообще, кроме автовокзала нигде не был, он же учился в Марьяново, зачем ему Лебедево? Он только с автовокзала в училище и ездил. Ну пошли мы. Спрашивать дорогу страшно, такие деньжищи с собой, идем смотрим по сторонам. По дороге ту бутылку коньяка выпили, все-таки в Москву едем. Уже темнеть начало, взяли еще бутылку водки, тоже выпили.

Кое-как нашли автовокзал, а автобус последний в N. уже ушел, а следующий только в 6 утра. Что делать? Ведь в Москву мы только из N. можем уехать. Взяли билеты на утренний автобус и решили на автовокзале ночевать. Сидим, болтаем, думаем, как в Москве хорошо будет, тут менты подходят, ну эти, как их, патруль. Проверили документы, билеты и просят показать, что в сумке. Юрка возмущаться стал, толкнул одного. Ну и пошло-поехало, они нас дубинками по хребтине и в отдел. А там уже сумку открыли и звиздец. Что еще рассказать? Тут же дело сразу завели, хорошо, что матери хоть передачу разрешили на КПЗ привезти. А эти, сволочи, еще и половину огурцов с помидорами забрали.

– Мда…– протянул Профессор.

– Мля… – вслед за ним пробурчал Свеча.

– Твою мать, – вскочил Окунь, – двести пятьдесят штук зелени у колхозника дома.

Сметана и Цыган просто молчали, стоя около стола, и смотря на Генку.

Народ как-то зашевелился, кто-то тихо матерился, но все были ошарашены такой нелепой концовкой. Это же надо… Умудриться "увести" четверть миллиона долларов и так глупо "погореть". Вот уж точно, фарт воровской есть, а простого человеческого везения – ноль.

Генка попросил еще чая и пока Цыган ставил кипятить кружку, о чем-то и сам задумался.

Тут Студент, не до конца отошедший от финала истории, для которого Москва была хрустальной мечтой жизни, поинтересовался, – А чего вы тачку не взяли? За трешку штук зелени вас бы любой таксер прям до вашего дядьки в Москве довез, до самой квартиры, хоть на девятом этаже, да в дороге бы еще целовал бы вас во все места и облизывал.

Генка, не задумываясь, ответил, что таксисты все бандиты и у них своя мафия, могут убить по дороге или деньги забрать.

Тут встрял Шрам, – Так у вас же ружье было с патронами.

Генка посмотрел на него выпученными глазами и почти прошептал, – И что? Стрелять? Это грех.

– Грех, мать твою, – чуть ли не заорал Окунь, – да я за такие бабки всех таксистов в Москве положу, да еще твою Котяховку, Ольховку, тебя с твоим Юркой, Кирюхой, Илюхой и Валькой-шалавой.

– Ладно – ладно, – примирительно сказал Пулемет, – что вы на пацана насели? Ну не срослось, бывает же иногда и на ментовской улице праздник, – продолжил, – а скажи-ка мне, милок, вот ты полдня был богачом, вы хоть что-то сделали такого, чтобы теперь весь срок вспоминать? Хоть проститутку классную трахнули, менту в рожу плюнули и хавальник штукой баксов прикрыли, чтобы утерся и заткнулся или только вокруг элеватора бухие шарились?

– Конечно, сделали – сразу откликнулся Генка, – в ресторане были.

– О, – удивился Пулемет, – ну и как?

И каждый в хате стал представлять себе ресторан, как он его знает и помнит. Профессор представил московский "Метрополь", где они своей бригадой обмывали каждое удачное дело. Местные стали представлять "Жемчужину" города N., то есть самый крутой ресторан областного центра, в котором, как поется в одной песне "братва гуляет и не мешают мусора" и фирменным блюдом является фаршированная щука с местной водкой "Туесская". Свеча и Пика ничего представить не смогли, так как всю жизнь провели в тюрьме и о ресторанах только слышали в тюремных разговорах, застолье на "малине" им было ближе по духу.