Наталья Аверкиева - Город пахнет тобою…

– Я проучу тебя врать мне, – рычал он хрипло, совсем незаметно улыбаясь. Рванул ткань так, что пуговицы отлетели, словно горох от стены. Порвал! Честное слово, порвал! Задрал лифчик, начал кусать грудь и шею. Причем достаточно больно кусать, ощутимо.

– Тиль, только без засосов на шее, – взмолилась я. И тут же получила засос на ключице.

– Моя, – рычал он мне в ухо, кусая за мочку, вцепившись руками в волосы и натягивая их. – Моя, – судорожно расстегивал он джинсы, царапнув меня пряжкой ремня. Я кусала его плечи и раздирала ногтями спину. – Моя, – закинул одну ногу себе на плечо и резко вошел.

– Твою мать! – от боли воскликнула я на русском. Непроизвольно впилась ногтями ему в бока. Пальцы соскользнули по потной коже. Или я его оцарапала до крови? Тиль довольно ухмыльнулся, рассматривая каблук у себя перед носом. Гаденыш! Ну чем не совместное русско-немецкое порно? – Я проткну шпилькой матрац… – с трудом выговорила я, не зная, как пристроить вторую ногу в босоножке.

– Да ну и хер с ним, – широко улыбнулся он, и опять сделал суровое лицо настоящего брутального мужика.

Он трахал меня так, словно хотел пробить насквозь – властно, резко и агрессивно. Он доказывал мне свое превосходство, единоличное владение моим телом, никаких, даже мысленных, отступлений. Тиль был груб, постоянно кусался, прищипывал кожу, сжимал слишком сильно ноги и руки, но в то же время двигался очень аккуратно, четко контролируя ситуацию. Он причинял мне ровно столько боли, чтобы она была в удовольствие, чтобы я терялась в его объятиях, выгибалась и стонала от блаженства, болезненного наслаждения. Голову сносило напрочь. Хотелось стонать громко-громко, кричать в голос, как в пошлых порнушках. Да, да, Детка, трахай меня сильней! Еще сильней! Еще! Мне так хорошо! Но нельзя, нас могут услышать. Я кусала собственную руку, его плечи, чтобы не кричать. Металась под ним, отпустив сознание куда-то далеко, в космос. Нельзя кричать. Но так хочется…

Неожиданно в его кармане завибрировал и зазвонил телефон. По звонку я узнала Дэвида. Тиль недовольно выматерился, замер на мгновение, извлекая трубку из бесформенной кучи у себя на ногах.

– Да, Дэйв? – старался говорить нормально, продолжая двигаться во мне. Я легла поудобнее и начала ласкать себя. Тиль почему-то от этой картинки всегда возбуждается больше обычного. – Нет, я у себя, ты выдернул меня из ванной… Моюсь, что я там могу еще делать?.. Хорошо… Извини, мне холодно. Я буду готов… Ээээ… Ну я скоро буду готов, да. Пока.

Он отключил телефон совсем и отшвырнул его в сторону. Взял меня за щиколотки и закинул ноги на плечи – так ему лучше видно, как я себя ласкаю. Теперь он плавно раскачивался во мне, с улыбкой целуя косточку на ноге, щекоча щиколотку. Я постанывала. Кусала губы. Двигала бедрами ему навстречу, чувствуя, что вот-вот кончу. Когда моя рука вцепилась в его, он опять начал бить жестко и резко, накрыв меня телом. Он любил чувствовать мой оргазм, любил смотреть на меня в этот момент, замирая и вжимаясь в мое тело, одаривая губы легкими поцелуями. Потом кончал со стонами сам, неистово двигаясь во мне, до синяков стискивая мою руку. Но сегодня мы кончили одновременно, пытаясь целоваться в этот момент, дотрагиваясь приоткрытыми губами, стукаясь зубами, обмениваясь дыханием и капельками пота.

– Дерьмо! – выругался он, плюхнув мне на плечо голову в маске, про которую мы оба забыли.

– Дерьмо, – подтвердила я, рассмеявшись. Я чувствовала, как стучит его сердце. Сжала мышцы, не позволяя члену так скоро выскочить, оплела ногами и руками, шумно выдыхая в шею. Тиль с мягкой улыбкой посмотрел мне в глаза, убрал мокрые волосы со лба. Краем пододеяльника вытер маску с плеча.

– Мне всё, можно опять доставать свой стратегический запас водолазок на неделю? – жалобно спросила я.

– Нет, – поцеловал нежно. – Я не трогал шею.

– Да? По-моему, ты там все сгрыз до кости, – покосилась я на себя.

– Моё, – собственнически прижал он меня к себе, кусая за плечо.

Я кое-как избавилась от обуви, обняла его в ответ и уткнулась носом в грудь.

– Не хочу вставать. Хочу весь день вот так лежать с тобой в обнимку.

– Ой, нет! Ежик, тебе надо помыться, а то волосы от твоей химии вылезут. Ты мне всяким нравишься, но без волос эффект уже не тот… Давай вечером повторим так же. Я в восторге. Обожаю, когда ты такой…

– Какой? – заулыбался.

– Нежно-грубый.

– Хорошо. Я буду с тобой грубым, – зарычал Тиль и опять прикусил шею, хихикая мне в ухо.