Александр Хороший - Завтра о сегодняшнем вчера. Путешествие на печатной машинке времени

И думаешь, охотник-собиратель в глуши суровых законов природы живёт намного справедливей и беспечней.

А там никто не успевал думать. Бежал, боялся, прятался. То была беспечная жизнь полная свободы, где всё и вся хотит тебя сожрать.

«Самым сложным всегда остается простота»

В организме человека очень много лишних изгибов. Вверху и внизу.

В голове – мозг. Он так сложно устроен, что не может сразу принимать простые решения. В животе – кишечник. Рассчитан долго переваривать пищу, чтобы человек тратил энергию постепенно и не спешил жить.

А это всё не выгодно. Человек любит результаты. И быстрые. Это давно поняли в западной культуре. Извилины надо выпрямлять. Образовывать трубку с двумя концами. Чтобы путь мысли и куска пищи был самый короткий – по прямой.

Мысль и пища должны крутиться вокруг одной простой идеи. Получить выгоду. И получать её во всём и постоянно.

Вдохновением для культуры стал его величество каприз. В каждом взрослом надо тешить маленького ребенка с большими запросами. Увидел, схватил, попробовал на вкус и бросил.

Только лучшие умы человечества способны соединить две прямые из головы и живота в одну сплошную. Кишку культурного потребителя.

«Современный художник умеет даже не рисовать»

Современное искусство. Искусство, которое временно. Не навсегда. Но у Малевича получилось. Намалевал чёрный квадрат и остался в истории.

Но, наверняка, не все так просто получилось. Без фантазии не должно же было обойтись.

Наверное, нарисовал сначала чёрный круг. Но быстро понял, что банально. Вся история цивилизации началась с этого круга. Колесо изобрели, Галилея сожгли за круглую Землю, голова у всех круглая. Скучно. Предсказуемо. Далеко до искусства. А тут ещё и чёрный круг. Тут, извините, за выражение, какая-то просто дырка получается. А дырка – это не целостно.

После в ход пошёл чёрный треугольник. Равнобедренный как формы бёдер позирующих женских натур. Им в лице классики изобразительного искусства сие произведение должно было утереть нос по концепции и содержанию. Тут пришлось даже пожертвовать тонкой душевной организацией художника. Геометрия, как никак, естественная наука, заполнила девяностого девять и девять процентов творческого видения. Художнику осталось лишь отстоять свой принцип в выборе цвета. Чёрный. Конечно. Потому что лист-то белый. Инь шуй Янь чтоб его.

Но с треугольником вышло резковато. Углы кололи глаз. Особенно верхний. Форма пирамиды как никак. На верхушке власть, внизу – недовольные властью. Надо было избегать такой подтекст. Непатриотично это. С такими мотивами регалии не выдают. Соответственно, в историю можно не попасть.

Перевёрнутый треугольник как форма чёрной стрелки, указывающей вниз. И куда она указывает, если сама напоминает низменную деталь обнаженной женской натуры. Это уже порнография какая-то.

Осталась последняя попытка. И вот тут все получилось строго, выверено, серьезно. Квадрат. Все стороны равномерны. Невидимые углы под девяносто градусов повторяют форму этого же квадрата. Опять же что-то в квадрате, это что-то больше в два раза. А то, чего больше, всегда приятно тем, у кого всегда чего-то меньше.

Квадрат – это не ромб, прошу заметить. Так, извините, получается два соединенных треугольника с их неприветливыми пиками. А тут все стороны гладкие и для каждого смотрящего они равны. Ни чьих чувств не оскорбляют, а главное, ровной холодной чёрной границей никого не задевают.

«Лучший навык – делать нечто из ничего»

Кто не успел, тот опоздал. Кто-то съел, кто-то теперь довольствуется только фантиком. И этих фантиков повсюду на любой вкус и цвет. Выбирай любой.

Ещё минуту назад над обёрткой думали сотни голов, исследования проводили, мониторили неподготовленных человеков. Дизайнер матерился на заказчика, но рисовал нужную картинку. На заводах щупали кучу вариантов материала и согласовывали размеры. Продажники заводили утюги и унитазы для донесения информации массам. Грузчики всё это грузили в грузовики, не задумываясь о тавтологии. Фасовщики в магазине раскладывали по нужным полочкам. И рука кассира, наконец, считывала прибыль в красном луче лазера.

А на фантик толком даже не посмотрели. Надорвали. Смяли. Бросили.

И все теперь на свалке. Свалке идей, чьих-то мыслей и непомерно затраченного труда. И этих фантиков здесь до самого горизонта. Всё было придумано, всё было использовано. Остался лишь мусор, до которого никому нет дела. Но с которым каждому отныне приходится жить.