Михаил Сендер - СКАЗКА О ТОМ, КАК МЕДВЕДЬ С КОЛЕН ВСТАВАЛ

— Приветствую тебя, великий дракон! Это я, медведь Михайло, сын Потапа, пришёл к тебе с миром и дружбой.

Дракон неподвижно продолжал смотреть в глаза медведю, который даже стоя во весь рост еле дотягивал до брюха дракона, и уже понял, что в случае неблагоприятного развития событий его перспективы выглядят очень удручающе. Вдруг дракон опустил голову и вытянул шею, приблизив ноздри к медвежьей морде настолько, что медведь почувствовал огненный жал на носу и невольно отшагнул назад. Дракон приоткрыл пасть и прошипел:

— Потапасяй? Дракона изгоняй?

Медведь нервно захихикал, осторожно махая лапами в жесте вежливого отрицания.

— Нет нет нет, боже упаси! Потапасяй давно умирай. Михайлосяй с тобой дружить пришёл. Пускай всё, что было в прошлом, в прошлом останется, а нам дружить надо. А то смотри, они там, на саванне, козни строят, весь мир захватить хотят. Вон, на болоте чего устроили. Скоро и до нас с тобой доберутся, если мы вместе не будем держаться.

Медведь пытался оценить реакцию дракона на произнесённые слова, но мимика дракона совершенно не менялась, как будто застыв в бесконечном состоянии хитрой улыбки. Дальше последовало новое шипение:

— Саванасяй дракона не пугай.

Глядя на огромного дракона, медведь этим словам охотно верил. Но он к дракону не за верой пришёл, а за надеждой, и отступить сейчас означало бы сдаться завтра.

— Не пугай, но проверяй! Всяко может быть в жизни. Поверь, даже такому великому титану, как ты, лишние друзья не помешают. Мы же с тобой похожи — не то, что эти, саванные… Это у них там каждая козявка со львом за одним столом сидит, да ещё мнения выражает. Разве мы с тобой допустим, чтобы жираф с носорогом сношение имели? У нас — порядок. А они нам свои порядки-беспорядки навязывают, не понимая наши с тобой особенности.

Медведь бросил новый взгляд на дракона и, снова не увидев никакой реакции, продолжил:

— Подружись ты с медведем — так весь лес тебе будет другом: и заяц, и барсук, и рептилии у нас кое-какие есть…

В ходе этого перечисления медведь вдруг с досадой понял, что друзей у него осталось совсем мало, и решил сделать упор на другое:

— Если будем дружить, то весь лес тебе и твоим братьям будет открыт, со всеми его дарами и богатствами.

Тут у дракона блеснули глаза.

— Мёдасяй? — прошипел он.

Медведь хоть и не очень хотел делиться своим мёдом с этим огромным брюхом, но заметив прорыв в переговорах решил не терять эту волну и бодро закивал, заверяя дракона, что вдоволь обеспечит его мёдом. В обмен медведь попросил лишь возможности его пчёлам летать за пыльцой на горные луга, куда до сих пор никто из лесных обитателей не отваживался заявиться, боясь драконьего гнева. Дело в том, что медведь запретил пчёлам летать за пыльцой на саванну, после чего мёда стало гораздо меньше, да и вкус уже был не тот.

— Мёдасяй — пцела летай. — всё с той же загадочно хитрой улыбкой прошипел дракон, после чего расправил крылья и накатив на медведя волну ветра полетел обратно к горе.

Теперь медведь понял, что имел в виду его отец, говоря, что дракон — сам себе на уме. Такое завершение беседы не оставило у него чувства стопроцентной уверенности в драконьей дружбе, однако медведь всё же счёл переговоры успешными и повернул домой. Вслед за ним в направлении леса полетели летучие мыши и поползли ящерицы.

После дружественного реверанса медведя, жители гор и степей активно принялись осваивать лес. Летучие мыши стали селиться на деревьях, а ящерицы расползлись по чаще и стали строить там жилища. Лесные змеи и лягушки радовались новому соседству, ибо ящерицы очень хорошо умели обустраивать территорию и заманивать туда насекомых, которыми потом живились все лесные рептилии, сильно не утруждая себя работой. Жить им стало сытнее, да и общаться рептилиям друг с другом было легко — из одного семейства всё-таки произошли.

Скоро все так привыкли к этому комфорту, что уже с трудом и неохотой могли себе вообразить лес без ящериц. Благодаря им лесные рептилии смогли перестать потреблять мёд, и к медведю больше не ползали. Медведь теперь их вообще почти не видел, от чего не сильно страдал, ибо медведь никогда не питал большой симпатии к рептилиям. Они казались ему противными, и в душе он был не очень рад, что столько ящериц теперь ползало по лесу. Но больше всего медведя волновало то, что несмотря на падающий спрос, мёда в лесу становилось всё меньше. Львиную долю его забирал теперь дракон. Но и того, что оставалось, теперь становилось всё меньше и меньше. Во-первых, горная пыльца была не такая качественная, как на саванне, и мёд из неё иногда получался негодный. Но во-вторых, до медведя дошли слухи, что летучие мыши и ящерицы начали есть пчёл! Медведь поначалу был в ярости и хотел было наказать виновных. Однако их было так много, и все были настолько в его глазах похожи друг на друга, что определить виновника ни у кого из млекопитающих не получалось. Более того, ящерицы покрывали друг друга и уклонялись от прямых ответов. Наказать всех, выгнать всех из леса, медведь не мог из-за боязни конфликта с драконом.