Андрей Антоневич - Варвара. Книга первая

Пассажиры также не обратили на нее никакого внимания и продолжили пялиться кто в окно вагона, а кто в свой гаджет.

Москва всегда была безразлична к чужому горю…

Через несколько минут девушка уже бежала через угрюмые дворы к своему дому, изящно перепрыгивая через грязные лужи.

– Приперлась, проститутка! – заорал из своей комнаты, как всегда пьяный, Виталий Эрикович, являвшийся собственником одной комнаты в трехкомнатной квартире, доставшейся ей по наследству после смерти родителей.

До трагического события ее папа и мама работали в штате технического персонала посольства России в Японии на протяжении последних семи лет. Все это время они поддерживали связь с единственной дочерью через социальные сети, изредка приезжая на Родину. В их отсутствие воспитанием Варвары занималась мамина сестра, которая с удовольствием тратила деньги, перечислявшиеся ей из-за границы на содержание племянницы. Когда пришло известие о том, что Варины родители в результате несчастного случая отравились рыбой фугу, тетка тут же бросилась решать вопросы, связанные с их движимым и недвижимым имуществом.

В результате, родственница подсуетилась и, пользуясь юридической неграмотностью Варвары, умудрилась стать собственником одной из комнат квартиры, которую тут же продала хамоватому типу. Тот в свою очередь перепродал ее гадалке непонятной национальности, которая устроила в квартире спиритический салон. По неопытности Варвара не обратилась в соответствующие инстанции, отдав предпочтение жизни в университетском общежитии, предусмотрительно заперев на ключ свои две комнаты. Уже на последнем курсе Варя, все-таки, наконец, решилась и обратилась с заявлением сначала в полицию, а потом в суд.

Полиция спиритический салон прикрыла и возбудила в отношении гадалки уголовное дело о мошенничестве. А вот суд ничем ей помочь не смог. Бессовестные адвокаты нагло врали в глаза, туманно и нудно, что-то обещали, брали деньги, а потом виновато разводили руками. Гадалка не стала ждать судебной развязки и таинственным образом исчезла, как впоследствии оказалось, передав право собственности отставному моряку Виталию Эриковичу.

– Е…е…дешь ку…да? – невнятно спросил сосед, беспардонно ввалившись в ее комнату, ступив правой ногой в раскрытый на полу чемодан.

– Нет, – отрезала Варя, выталкивая морского волка прочь в коридор.

– А за…чем вещи со…бирае…шь? – продолжил допытываться сосед, пытаясь сфокусировать взгляд.

– Не ваше дело. Идите вон! – прошипела в ухо моряку Варвара и пинком ноги под зад придала телу Виталия Эриковича необходимое ускорение.

Тот, неуверенно махая руками, размашисто прошлепал босыми ступнями по проложенному Варей курсу в свою комнату, где рухнул мимо тахты на пол.

Варвара быстренько накидала в чемодан все самое необходимое для многодневной командировки и выпорхнула в подъезд, предварительно заперев за собой дверь.

До отправления поезда оставалось три часа.

Не смотря на то, что благодаря зашморганной шторке, она находилась в вагоне плацкарта почти все время в своем индивидуальном пространстве, журналистка промучилась всю дорогу. Мало того, что ей досталось верхняя боковушка в проходе возле туалета, так в придачу еще и не совсем опрятный, и вовсе не приятный в общении сосед с нижнего места.

– Спать буду, – безапелляционно заявил пучеглазый невысокий мужчинка с обвисшим животом, как только узнал от сидевшей на нижнем месте Вари, что у нее верхняя полка. – Освободите мое место. Я деньги за него заплатил.

Однако спать мужчинка лег не сразу.

Поначалу он долго шелестел пакетами, потом звучно и со вкусом чавкал на весь вагон подгулявшими чебуреками, затем на полчаса засел в туалете, изредка подавая оттуда признаки жизни в виде мощных утробных звуков, свидетельствовавших о проблемах с пищеварением, и только после того, как он посчитал необходимым сообщить остальным пассажирам, что ему полегчало, улегся спать.

Варвара долго ворочалась с боку на бок, пытаясь придать своему телу комфортное положение, потом слушала музыку, затем прочитала все возможные новости и только уже под утро умудрилась задремать нервозным сном, просыпаясь при каждой остановке поезда.

Издаваемый мужчинкой гнусный храп и испускаемый его давно немытым телом аромат, судя, по носившимся изредка по вагону матерным словосочетаниям, мешал спать не только ей.