Анна Кимова - Паблик [Публичная]

Так проходил любой из пленэров. Он всегда заканчивался подарками. Правда, через какое-то время мать могла попросить взамен какую-нибудь мелочь. Как правило, это была услуга информационного характера. Ведь все происходящее в курятнике оставалось строго внутри его стен. Мужья ничего не знали о подарках, и Татьяна Моисеевна внимательно следила за тем, чтобы куры об этом не раскудахтали. В своих сумочках они увозили восвояси только какие-нибудь мелочи, которые могли туда поместиться. Подарки же покрупнее забирались в другие дни или доставлялись водителем в то время, когда дорогих мужей не было дома. Мать всегда говорила об этом с непосредственностью: «Узнают – запретят нам собираться, ведь главный мужской порок – это гордость. Как так, Татьяна Моисеевна салфеточку подарила?! А ну-ка иди возвращай!.. Им же, мужьям, невдомек, что у Татьяны Моисеевны этих салфеточек целая гора пропадает. Мне же все всё дарят, и дарят, и дарят. А тебе, Олечка, за такой салфеточкой надо будет в Италию ехать. Так что бери, не стесняйся. А муж и знать не будет. Мы же женщины, нам нельзя запрещать шалить».

А я тем временем играла с детишками, если, конечно, гости приводили их с собой. Барби или железная дорога, мягкие игрушки или первый импортный конструктор, это зависело от состава семян. С пестиками, правда, обычно было поинтереснее, чем с тычинками. Многие из последних до сих пор так и играют в куклы, меня же это никогда не забавляло. А вот некоторые из пестиков, особенно те, кто был постарше, действительно представляли определенный интерес. Тогда-то я и поняла, что девочке особо не нужны девочки, так, разве что как источник информации или заработка. В десять лет, собирая конструктор, я присматривалась к нескольким кандидатам; в двенадцать с ними целовалась; начиная же с пятнадцати, мы уже очень хорошо проводили время. И иногда я стала обгонять собственную мать по коэффициенту полезного действия новостей, которые приносила отцу после отъезда гостей – некоторые сыновья оказывались даже более болтливыми, чем их матери. Как же нам было хорошо такими вечерами, когда после отъезда гостей мы собирались все вместе, и выяснялось, что нам с матерью удалось раздобыть что-то действительно важное…

В семнадцать же жить стало совсем интересно. Отец устроил меня в юридический универ… Я быстро просекла, что все, чему там учат, навряд ли пригодится в жизни. Оттуда я вынесла один урок, самый главный в жизни – не надо ничему учиться, надо учить: никого не слушай, а делай так, чтобы слушали тебя.

Помню, в те дни одним из моих любовников был Паша Пресмыкайлов. Его отец держал в своих руках контрольный пакет акций главного авксомского информационного центра. Малыш был неплох, вот только до папочки ему было как до Китая. Тогда-то я и устроила так, чтобы сын познакомил меня с главным дебилизатором наших дней. Так в мою жизнь и вошла моя первая и последняя любовь, самый важный после отца наставник. Игорь Константинович Пресс, мужчина не до мозга костей, а до мозга. Именно он научил меня тому, что «как корабль назовешь, так оно и поплывет». Еще в юности Игорь оставил от своей неблагозвучной фамилии только первую часть и, как бы это невероятно не звучало, его жизнь сразу начала меняться. Пока все его родственники ходили под кем-то, он прокладывал себе дорогу наверх, переламывая конкурентов через колено, как будто и впрямь был пресс-машиной. Уже в тридцать семь лет он стал главой крупнейшего в городе инфохолдинга «Транс-Восприятие номер один» известного всем под сокращенным названием «ТВ1», а в тридцать девять сменил своего сына в моей постели.

Я с детства хорошо усваивала материал, так что мне хватило всего года отношений, чтобы научиться у Игоря главному. Он любил говорить: «Зачем тебе учиться? С твоими мозгами и личностными данными тебе надо больше трахаться!». В этом, как и во всем прочем, что говорил Игорь Пресс, с ним тоже было трудно не согласиться… И однажды я подумала, а и впрямь, зачем тратить еще три года на походы в универ, если этим временем можно распорядиться с большей пользой? В те годы было модно покупать дипломы. Я же решила, что неоконченное образование может сослужить мне гораздо лучшую службу, чем купленный диплом. Тогда я обратилась к Игорю.

Так на свет появился новый термин – «Балаган». Игорь был в восторге и от меня, и от моей идеи. «Балаган Лены Маяковской» захлестнул наш город. Вначале я учила тому, как «бороться за свои права» и «отстаивать свои интересы». Потом давала советы на тему: как правильно использовать термин «закон, что дышло». А в конце первого сезона, когда уже стала известной личностью, заявила во всеуслышание, что бросила университет после второго курса, не имею диплома и не собираюсь им обзаводиться за ненадобностью, ведь для того, чтобы помогать людям, одной корочки недостаточно. Для этого нужно понимать, как все работает в реальной жизни и иметь мозги. Тогда я предложила ввести в оборот новый термин – «юрист-философ» и создать спецкомиссию, которая аттестовывала бы людей, не просто получающих профильное образование диплома ради, а реально созданных для этой профессии, пусть и не обладающих корочкой. Так я и стала первым в мире юрофилом и открыла центр подготовки таких специалистов. Когда в результате мне все удалось, Игорь хохотал как псих на поминках. Он был в таком восторге, что даже перестал меня хотеть. А я продолжала его любить. Тогда-то у нас с ним и начались проблемы.