Дмитрий Бавильский: Последняя любовь Гагарина. Сделано в сСсср

– Ты не поняла. С этим, внешним, всё понятно. Я имею в виду нас с тобой. Как нам-то с тобой быть?

Под руку они спустились к морю. Тихое и безмятежное. Если бы не мусор, если бы не огромное количество обломков того, что совсем недавно обеспечивало комфорт.

– Я же тебе и г-говорю: точно так же будем жить. Мне дорог ты, а не твоя записная книжка или твоя недвижимость. Человек важнее, да? Я полюбила человека, а не то, что его окружает.

– Спасибо тебе, девочка моя. Я тоже тебя очень люблю. Несмотря ни на что.

– На что – ни на что?

– Ну, я имею в виду твои шпионские наклонности.

– А сам-то, сам.

– Каюсь, грешен. Любопытство – не порок…

– Не порок, да. Я ж понимаю – очень важно быть уверенным в том, кто идёт с тобой по ж-жизни р-рядом. Понимаю и принимаю.

– Ты знаешь, я поражён. Поражён твоим признанием больше, чем цунами, больше чем нашим спасением. Я-то ведь думал, что…

– Ты, Гагарин, много думаешь. Проще надо быть. И тогда к тебе потянутся люди.

– Слушай, подруга, а если ты знала про блокнотик, почему же ты ничего в него не вписала?

– А зачем? У меня всё есть. Больше и желать нечего.

– Что, и никакого искушения?

– Никакого. Вот честное пионерское.

– Верю, верю.

Только тогда – только теперь – Гагарина окончательно отпустила внутренняя тревога. Он давно привык не замечать её, постоянно кипящую на самом медленном огне, на самом нижнем этаже сознания.

И тогда, то есть только теперь, Олег понял, что бесповоротно счастлив. И никакие силы в мире не способны разрушить это легкое и пьянящее чувство. Что бы там ни случалось в дальнейшем.

Первый раз в жизни он дал автомобилю своей души команду снять тормоз. Теперь можно. Можно. Главное желание осуществилось. Они с Даной сошлись навсегда.

Так небо и море сходятся у линии горизонта, теряясь друг в друге, а край обзора, изогнутый линзой, образует смайлик.

И тогда кажется, что море смеётся…

И тут, из кармана шорт, начинает позванивать мобильный, о котором они забыли. Дана и Олег перемигиваются, Олег нервно подносит трубку к лицу и облегчённо выдыхает: более ничего не случилось, всего лишь Мамонтова.

– Да, Наташ, привет, куда пропала?

– Да никуда, ездила отдыхать в Грецию, вот и не смогла тебя поздравить с днём рождения, ну, как обычно.

– Да-да-да, я заметил. Обратил внимание. Вроде у нас с тобой традиция такая – каждый год ты меня поздравляешь, а в этом забыла. Несмотря на круглую дату.

– Не, не забыла. Про дату помню, конечно, вот и звоню. С опозданием, правда… Но лучше поздно, чем никогда.

– И то верно…

– Ну как ты там?

– Да всё неплохо, неплохо… – ответил Гагарин в привычной невозмутимой манере.

– Ну, вот и славно, вот и хорошо, что у тебя всё хорошо, ну, да, а теперь поздравление.

– Давай, я приготовился, – и Олег включил «громкую связь».

Мамонтова пропела четверостишие и почему-то отключилась.

…Так оно и было. Море смеялось.