Валерий Граждан - Невозвращенцы на Луне

Иван Максюта, известный на всю округу ветврач пользовал кайзеровских лошадей – битюгов. Распряжённые пушки немцев стояли прямо во дворе. Немцы к лекарю были лояльны. Ещё бы: вся тяга на лошадях. С харчами в доме тоже проблем не было. Мясо– конина дармовая, плюс паёк и медикаменты. Ко всему– немецкий «орднунг»-порядок. Соорудили в усадьбе ветеринара просторную брусчатую конюшню, сеновал и домик для конюхов. Во дворе терпко пахло сосновой смолой. Солдаты вели себя сносно. Каверзы не творили.

Так что доводилось Ивану лечить не только скотину, но и хуторян: немцы не препятствовали. Двор Максюты знали далеко окрест по Черниговщине, до Мена и далее. А то и на привозе в самом Чернигове. Но аккурат через год немцы исчезли так же неожиданно, как и появились. Хозяйственный Иван тут же «реквизировал» конюшню. Добротные хвойные брусья уже через месяц красовались срубом на новом кирпичном фундаменте. Так что дом– пятистенок получился на славу. Хватило в нём места и родителям. Не то что в хате– мазанке!

Так и рос Юра, а чуть позже и его новорожденная сестрёнка среди военного люда и лошадей. Отгремели бои между красными и белыми, постепенно забылись петлюровцы и махновцы. Юра научился читать лозунги большевиков: их в селе было много. Потом бегали к попу-батюшке в школу. Многие ругали боженьку, а попа большевики называли «контрой», хотя он был добрый и учил азбуке. Сам-то Иван был как бы атеистом, но справедливо рассуждал: «Колы потрибно дитям, бо и богу угодно!» А в ограде всё меньше квартировали тачанки. Бывшую хату врач жаловал своим пациентам – боевым коням. А Юра коней любил. То ли они были от Петлюры, а то и махновские, а то и вовсе от погибшего Щорса: поди их разбери! А рысаки что надо, на подбор: стройные, тонконогие и широкогрудые. Жалко только-все раненные. Они ласково теребили мягкими губами Юрины волосы: просили свекольного сахара. А, получив кусочек, благодарно прядали головой и громко ржали. Сестрёнка их побаивалась.

Коней на излечении бывало до десятка и более, особенно при появлении Первой конной Армии. Чаще конники косили сено и добывали овёс для раненных животных сами, но отец Юры немало сена косил и для коровы с овцами. Часто брал детей на покос к речке. Более счастливых дней у ребят не было. Разве что Троица, да Иван Купала с Пасхой. Кругом утихла пальба, как-то было раньше: стреляли, кого-то догоняли, кидали гранаты. Теперь за оградой конного двора открылся свой мир. И семья стала жить в нём. Да и коней забрали в какую– то коммуну. А своего любимца Серко он видел на пахоте, где коня били кнутом. Ещё не совсем окрепший от раны Серко долго ржал, узнав Юру. Но за плугом был незнакомый злой дядька. И мальчик помахал бедняге кепкой и заплакал.

Понемногу Юра приноровился читать. Книги зачастую покупала мама на Привозе в Чернигове, куда они ездили с отцом за медикаментами. Дюма, Беляев, Грин, Берн, Дойл, Других не было А по стране катились продналоги, продразвёрстки и, в конце концов-страшная засуха и голод по всей Украине, Белоруссии и в самой России. А Юра пошёл «в люди»: он уехал в Киев, где в 16 лет поступил на рабфак Кожевенно-обувного института. Конечно же, – это был не предел его мечтаний и со второго курса в 1935 году он уже становится студентом Индустриального института.

ПО ПРИКАЗУ ГЛАВКОМА

Инициативного и умного парня из черниговщины поприметили в ЦК ВЛКСМ Украины. И направляют Юрия Максюту по спецнабору в Высшее Военно-морское училище им. Фрунзе. Так началась его карьера морского офицера.

С 1937 по 1939 гг. учился в училище им. М. В. Фрунзе. А тут началась война. 22 июня в 3 часа 15 минут немцы бомбили Севастополь. К этому времени и до конца войны уже молодой офицер-штурман находился на ходовом мостике крейсера «Красный Кавказ» под снарядами, бомбами и минами неприятеля. Лишь за одну операцию по высадке десанта в Феодосии в декабре 1941 года в корабль угодили 17 снарядов и 5 мин. Командир к. 2 ранга А. Гущин и штурмана умело выводили судно из-под огня. Пожары тушили, но десант высадили. Таких операций за войну было не счесть.

А войне не было видно конца. Изо дня в день, из месяца в месяц: артобеспечение, высадка десанта и наоборот. С непременной бомбёжкой вражеской авиацией. Но крейсер всегда оставался на плаву и бил, бил, бил неприятеля. А в 1943 г. Уже опытного штурмана группы направили на высшие офицерские курсы в Самарканд. Вернувшись на фронт, Ю.Максюта назначается старпомом на линейный корабль «Севастополь». Участвовал в обороне Одессы и Севастополя, в Керченско-Феодосийской (1941–1942) и Керчь-Эльтигенской (1943) операциях.