Евгений Дубровин - Эксперимент «Идеальный человек». Повести

Мы старательно избегали друг друга. Едва заслышав шаги Тины или Егорыча, я прятался в какую-нибудь пустую комнату. Они делали то же самое.

Эта жизнь смертельно мне надоела. Надо было куда-нибудь уезжать. Но что-то держало меня в этом негостеприимном городе. Вот уже много ночей я не слышу зова. Почему?

Однажды на улице я встретил Лилю. Она шла под руку с отцом. Величественный седой Дед Мороз и розовощекая Снегурочка. Она была красива в зимнем уборе…

- Извините, - сказал я с вдруг сильно за бившимся сердцем. - Лиля, можно тебя на минуточку?

Снегурочка гордо кивнула. Мы отошли в сторону.

- Лиля, прости меня, - сказал я, разглядывая пушистую пуговицу на ее пальто.

Снегурочка молчала.

- Я больше никогда не буду тебя обманывать. Давай удерем от всех куда-нибудь. Хочешь на Север? Там постоянно откапывают мамонтов. Представляешь, увидеть мамонта!

Из-за шпиля здания совнархоза просочился луч солнца, но сквозь туман пробиться не смог и повис в воздухе обломком сабли. Лицо Снегурочки было холодным. Она смотрела сквозь меня.

- Лиля… неужели из-за такой мелочи?

Настроение у меня было гнусное. Земля уходила из-под ног, и Лиля была сейчас единственной соломинкой, за которую я мог ухватиться. Так по крайней мере мне казалось в эту минуту.

Какой-то мальчишка подошел и, сунув палец в рот, уставился на меня.

- Единственное, что я не прощаю людям, - это ложь, - сказала Лиля. - Ложь - подлость.

Мальчишка вынул палец изо рта и ушел. Ему стало скучно.

- Лиля! Речь идет о нашей судьбе. Пойдем куда-нибудь, я тебе все расскажу… Это очень недолго, честное слово. Я не летчик и не фотограф. В этом году я окончил сельскохозяйственный вуз…

- Вот как?!

- Глупая, смешная история получилась…

- Хорошо… Прощаю тебя в первый и последний раз, - медленно сказала она. - Но я должна обо всем рассказать папе…

И в это время рядом послышался язвительный голос:

- Дорогой товарищ, а вы почему не на занятиях?

Я обернулся. Очкастый, лопоухий учитель математики Сергей Сергеевич Каталог стоял передо мной и держал под мышкой ядовито-желтую папку.

Я сделал вид, что эти слова относятся не ко мне.

- Должен сказать вам, дорогой товарищ, прямо при вашей жене, или кем там она вам приходится, вы несерьезно относитесь к такому важному предмету, как арифметика. Если вы не изменитесь, я вынужден буду ставить вопрос перед директором об оставлении вас на второй год в пятом классе.

- Заткнись! - прошипел я, но было поздно. На Лилином личике появилась брезгливая гримаса.

- Ты страшный человек! - в ужасе прошептала она.

Снегурочка стояла рядом со мной - маленькая, кругленькая, с розовым личиком, похожая на рассерженного воробья, и обличала меня. И я понял, что теперь спасенья нет. Что-то оборвалось во мне далеким криком…

Я побрел прочь, не оглядываясь.

Очнулся я возле школы. Ноги машинально привели меня сюда. Как раз звонил звонок. Не все ли равно, куда теперь идти? По крайней мере в школе люди…

Я поплелся в гардероб.

В классе было шумно. Все яростно спорили о какой-то нерешенной задаче.

- Наверно, Рыков решил, - сказал кто-то. Грянул хохот.

- Рыков, сколько будет дважды два? Я сел рядом с шофером Сенькиным.

- Содрать нет? - спросил тот, дыша на меня хлебом и луком. Спросил он так, для очистки совести.

- А что на сегодня задавали?

- Какие-то трехугольники. Попухли мы.

На парте лежала газета. Я стал читать ее, не понимая ни слова. В голове словно подвесили колокол. Бум… бум… бум…

- Дорогой товарищ! Зачем вы читаете газету на уроке математики? - проскрипел над ухом голос. Оказывается, уже начался урок. - Встаньте, когда с вами разговаривает учитель. Идите-ка к доске!

Я встал и, глядя в пол, чтобы не выдать ненависти, кипевшей во мне, пошел к доске.

- Дорогой товарищ, э-э-э, Рыков, - сказал Сергей Сергеевич с некоторой долей ехидства. - Что вы видите перед собой?

- Вас

- Я попрошу, дорогой товарищ, не острить на уроках математики. Остроты снижают восприимчивость коры больших полушарий. Повернитесь на девяносто два градуса. Ну, а теперь?

- Геометрическую фигуру.

- Что это за фигура?

Я уставился в пол и молчал.

- Треу… ник, треу… оль… ник, - прошелестело по классу. И только шофер Сенькин бухнул:

- Румб!

- Это равнобёдренный треугольник, - сказал я.

- Уберите точки над «е».

- Убрал.

- Что же теперь получается?

- Равнобедренный.

- Вы явно делаете успехи, Рыков. Так вот, дорогой товарищ, надо вычислить площадь этого треугольника.