Михаил Крюков - О людях и самолётах

– Ну, долго ещё будем жалом водить? – склочно поинтересовался шеф, – картинку когда «Бабочке» дашь?

– Товарищ майор, – засуетился Коля, – «Фаза» не идёт, уж мы с товарищем старшим лейтенантом бьёмся, бьёмся… Что будем делать?

Шеф внимательно посмотрел на Колю, набрал в грудь воздуха и начал объяснять, что именно следует делать, не упуская из виду мельчайших подробностей конструкции «Фазы», физиологических особенностей сословия прапорщиков вообще и Коли в частности. Поскольку «Бабочка» и не думала угомониться и освободить радиоканал, в индикаторной машине создалась на редкость выразительная матерная стереобаза.

К концу лекции Коля позеленел, как молодая капуста, а я постарался запомнить две новых идиомы.

Исполнив долг офицера-воспитателя, шеф заметно успокоился и поинтересовался, имеется ли у личного состава плодотворная дебютная идея?

– Наверное, кабель подмок, – сказал я, – надо бы мегомметром [39] Мегомметр – прибор для измерения электрического сопротивления. При работе создаёт очень высокие напряжения. вызвонить, и, если действительно подмок – заменить.

– Мудро! – одобрил шеф, – а кто на антенну полезет разъем откручивать?

– Разрешите, товарищ майор? – шагнул я из виртуального строя.

– Ты, – тут сучковатый палец шефа упёрся мне в грудь, – интеллигент! В очках! На хрен мне нужен твой мокрый труп?!

– А почему мокрый? – обиделся я.

– Во-первых, потому что дождь, – объяснил шеф, – а во-вторых, если навернёшься с двадцати метров, сухим не долетишь.

– Ты, Николай, полезешь, а ты, воин, – кивнул шеф в сторону оператора, – метнулся за мегомметром. А ну, на выход!

Конструкцию антенны изделия «Фаза» можно описать одним-единственным словом: вредительство. 18-метровая мачта собиралась из отрезков труб, каждый из которых по очереди вставляли в некое подобие казённика пушки, смотревшей в зенит, после чего с помощью реечного домкрата поднимали вверх. Иногда зубья изношенного механизма проскакивали, и вся антенна с тяжёлым грохотом падала на метр, вколачивая основание в грунт. Мачту положено было крепить тремя ярусами растяжек, колья для которых удалось вбить в грунт с огромным трудом. Прошедший в незапамятные времена ледник стесал камни на поверхности земли так, что они стали похожими на чешую огромного карпа. Если кол попадал не в стык между чешуйками, а в камень, то при ударе кувалдой земля подпрыгивала на расстоянии трёх-четырёх метров.

О том, чтобы сложить антенну, а потом поднять, нечего было и думать – до утра бы точно не управились.

– А ну, фару на мачту! – приказал ротный.

Боец повернул фару-искатель индикаторной машины, и в жёлтом световом конусе мы увидели, как нечто бесформенное ползёт вверх по мачте, бормоча проклятия и цепляясь за растяжки.

– Кто это у вас там? – внезапно спросили из-за спины.

Мы обернулись. За нами стоял начальник связи дивизии и с неподдельным интересом следил за восхождением.

– Прапорщик, – исчерпывающе объяснил ротный.

– Ага… – сказал начальник связи, потом секунду подумал и задал новый вопрос:

– А зачем?

– Цирк зажигает огни! – ответил ротный, который по выслуге лет давно утерял страх перед начальством.

– Ну ладно, клоуны, на ввод в строй «Фазы» – полчаса.

Наконец Коля дополз до излучателей, пристегнулся к мачте офицерским ремнём и открутил разъем.

– Есть, – крикнул он, держа разъем в кулаке.

Внезапно из индикаторной машины раздался характерный визг индуктора, из аппаратной высунулась довольная рожа бойца, его крик «Пробой, товарищ майор!» совпал с воплем из-под небес. Сверху рухнул кабель, причём серебрёный разъем угодил точно в лужу, что автоматически снимало вопрос о его исправности.

Коля висел на ремне, судорожно цепляясь за антенну. Он пытался материться, но вместо осмысленных слов издавал какие-то лающие звуки и щелкал зубами.

– Так, – спокойно сказал ротный. Надо поднимать наверх новый кабель. Верёвку ему к жопе привязали?

– Так точно, – ответил я, пытаясь подавить истерическое хихиканье, прикажете дёргать?

– За хер себя подёргай! – механически огрызнулся шеф. – Кабель привязывай и пусть поднимает.

Новый кабель с закрытым технологической крышкой разъёмом пополз вверх.

Вскоре сверху опасливо доложили:

– Готово! Только вы это… мужики, высокое не включайте, дайте хоть слезть!!!

Шли вторые сутки учений.

Максим Горький писал, что чудаки украшают мир. Возможно, гражданскому без чудаков никак не прожить, они раскрашивают его серый, как казённая простыня, мир в яркие цвета. Повторяю, возможно. Но в армии – совсем другое дело. Чудак военного образца – это мина замедленного действия, механизм которой тикает у вас над ухом. Причём, неизвестно, что хуже, чудак-начальник или чудак-подчинённый.