Евгения Басова - Двери

– Мне уже не двадцать лет, чтоб бороться за жизнь!

– В двадцать ты построила свою судьбу… и в сорок, после смерти мужа, ты всё перестроила… поэтому не составит большого труда и в шестьдесят с копейками повторить сей подвиг. Сдулась что-ли?

– Сдулась.

– Ну давай тогда напиваться в более тёплом помещении! Чтоб не околеть до утра.

– Нет у меня такого. Улица есть, зима есть и этот домик.

– Давай тогда переберёмся на улицу, но в более климатически удачном районе страны.

– Пить на берегу Чёрного моря?

– Ну хотя бы! – внутренний голос был согласен пить только в тех краях, где не угрожала смерть бренному телу, в котором он поселился.

– На кредитке осталось всего тысяч двадцать. – тихо сказала Татьяна, но крышечку на бутылочке с водочкой всё-таки закрутила обратно, и бережно убрала её в сумку.

– Хватит на билет до моря.

– Хорошо. Чёрт с тобой. Напьюсь на море!

– Договорились.

Когда первые лучи солнца озарили дачный участок, Таня спалила в печи почти весь забор. Оставаться на вторую ночь, было неразумно, поэтому она тихонечко пошла к дороге, чтоб поймать машину до железнодорожного вокзала.

Внутренне чувство самосохранения было право, как ни крути. Если и жить на улице, то там, где нет угрозы замёрзнуть насмерть.

Ближайший поезд был только до Севастополя…

«Далековато», – подумала Татьяна. – «и дороговато» …

Однако это был наитеплейший вариант на сегодняшний день, и потратив большую часть денег с кредитной карты, она пошла в зал ожидания, до отъезда оставалось шесть с половиной часов.

Спустя почти сто шестьдесят восемь часов, тряски в вагоне… съев почти сорок пирожков, от бабок на транзитных станциях… выпив почти тридцать кружек чая и проведя ровно семь ночей на боковой верхней полке недалеко от туалета, Татьяна вышла на заветной станции, под лучи неведомого, тёплого солнца абсолютно чужого, незнакомого города.

– Вот теперь можно и… – рука потянулась к заветной бутылке в сумочке.

– Чой-то? – внутренний голос не дремал. – Прям на железнодорожных путях?

– Ну сейчас отойду вон на ту скамеечку. – не сдавалась Татьяна, открывая бутылку и желая, как можно скорее залить своё горе, которое к слову говоря, уже не было таким уж горем…

– Тут до морского вокзала километра три – четыре! Ну давай хоть на пляж пройдём? Закаты-то нынче знаешь какие волшебные!

Таня недовольно закрутила крышку и спрятала огненную воду.

– Пляж, так пляж. Всё равно не была на море уже лет сорок!

Время, проведённое за пешей прогулкой по улице Ленина, было незабываемым! Красота и позитивный ритм курортного морского города воодушевлял на подвиги, а не на длительный запой.

Эх море! Татьяна Васильевна впервые за последние лет сорок, вздохнула полной грудью запах морской воды… нежный аромат счастья и свободы, лёгкий и неуловимый… совсем не такой как в освежителях воздуха с надписью: «Морской бриз».

– Ты чувствуешь, как пахнет? – спросила она у своего внутреннего «я».

– Конечно!

– Неужели можно всю жизнь прожить, и не познать такое счастье, как море, солнце и огромные пляжи.

– Можно. Ты же жила.

– Ночевать будем на песке! Ты готов?

– Ночевать будем в подсобке!

– В какой подсобке? – Таня резко остановилась, ожидая ответа от своего же голоса.

– В той, которую предлагают мойщице посуды. Ты, когда у красного столба проходила, я объявление успел прочитать.

– А почему я не успела?

– Ты дышала воздухом, а мне всё равно чем пахнет море, я хочу безопасно расположить наше общее бренное тело на ночь.

– У кра-асно-ого-о сто-о-лба-а… – нараспев повторила Татьяна и повернула назад, чтоб ещё раз внимательно прочитать все вакансии.

И да, вот оно, маленькое, невзрачненькое объявление.

– Отлично! Пошли посуду мыть? – её настроение заметно улучшилось, и она не знала отчего… может так влияет на всех прелесть бесконечного морского прибоя… или может то, что ситуация не такая уж тупиковая и пальцы ног теперь не отмёрзнут… а может отсутствие ворчливого зятя сыграло свою роль. Это всё было уже не важно.

– А что важно? – спросил внутренний голос.

– Не знаю. – улыбаясь проговорила она, оборачиваясь по сторонам, и надеясь, что никто не считает её сумасшедшей старушкой, болтающей сама с собой. – Но обязательно узнаю.

Спустя год, когда всё старое уже забылось, Татьяна одевала униформу, нежно-голубого цвета, и понимала, что морской воздух, навсегда будет с ней. За это время она сменила кухоньку небольшого кафе, на кухню ресторана, а потом, по рекомендации своего шефа, попала на круизный пароход! И о чудо, тут, вместо подсобки для швабр, ей выделили койко-место в каюте.