Лиза Глум - Лифт не работает

Федор Иванович не изменял своим привычкам. Поэтому после дневного сна, как обычно, отправился на променад в компании своего пса по кличке Баря. Чихуахуа ему подарили на юбилей четырнадцать лет назад. Остается загадкой, чем думали внуки, когда на 70-летие вручили деду презент, который нужно дважды на дню выгуливать, то и дело наклоняясь ревматической спиной собрать совочком в пакетик собачьи делишки. Но несмотря на эти мелочи жизни, Федор Иванович быстро полюбил пушистого.

После ухода супруги в мир иной Баря стал для него единственным преданным существом, стареющим так же интеллигентно, как и сам хозяин. Пожилой человек, которого дети и внуки не жаловали частыми визитами, беседовал с питомцем о войне, творчестве Пушкина, политике и непомерно растущих ценах на продукты. Баря смотрел на него внимательными глазками и молчаливо соглашался, попукивая каждые десять-пятнадцать минут из-за старческого и уже хронического расстройства желудочка.

Алла Звягина по паспорту и просто Элла для клиентов тщательно собиралась на работу, предвкушая хороший заработок. Но сегодня вселенная словно сговорилась сама с собой и решила восстать против женщины. Сначала не приехала вовремя маршрутка до метро.

В подземке Элла, прикорнув, проехала станцию, а когда наконец вышла в нужном месте, зазвонил телефон. Вообще-то, она много чего умела делать одновременно, но только не идти бегом по тротуару и поддерживать разговор. Тем более с сыном. Пришлось остановиться и вновь обернуться Аллой:

– Привет, солнышко, ты уже дома? Да, мама на работе. Там на плите возьми макароны и сосиски. Разогрей и поешь. Не забудь про уроки, приду и проверю. Буду поздно, ну да, опять. Квартальный отчет нужно готовить. Все, целую!

Дойдя до нужного дома, Элла увидела, как в подъезд заходит дедуля с собачкой, и поторопилась просочиться следом за ними. Клиент, живущий на 17 этаже, наверняка уже заждался.

Надышавшись свежим воздухом, Федор Иванович и его питомец пребывали в прекрасном расположении духа и даже успели нагулять аппетит. Самое время для полдника с полезным для пищеварения кефиром, в который он будет макать любимое им и Барей «юбилейное» печенье.

Увидев, что за ними след в след вышагивает незнакомая рыжеволосая девица самого вызывающего вида, Федор Иванович не удержался и заметил, громко обращаясь к Баре в силу их обоюдной старческой глухоты:

– Вот во времена моей молодости в рыжий красились только проститутки.

Баря ответил хозяину невозмутимым пуком. Элла судорожно сглотнула, потому что достойный, но не очень вежливый словесный отпор уже крутился у нее на кончике языка. Но тут очень своевременно подъехал лифт.

– Дедушка, вам какой? ― спросила Элла, входя в кабину. Не дождавшись ответа, повторила вопрос, гаркнув почти в самое ухо пенсионера.

– Пятнадцатый, ― наконец отозвался он. ― Проклятые капиталисты, понастроили небоскребов!

Двери с лязгом закрылись, и лифт, угрожающе скрипя сердцем и прочими своими стальными внутренностями, медленно пополз вверх. Баря с интересом принюхивался к пассажирке, словно в чем-то ее подозревая. Федор Иванович бормотал что-то о свинофермах. Вдруг снаружи кабины раздался хруст, лифт дернулся и встал. Судя по лампочке на панели, пассажиры не доехали даже до десятого этажа.

Элла на всякий случай потыкала все кнопки, потом нажала вызов диспетчера. Но ответом ей была угрожающая тишина.

– Ну все, приехали! ― нервно бросила она. Застрявший лифт воплотил в себе сразу две вещи, которые Элла ненавидела в своей жизни больше всего: ожидание и опоздание.

– А? Уже? ― выплыв из старческой нирваны, вопросил Федор Иванович и засуетился. ― Баря, наш выход.

Дедок попытался подхватить чихуахуа с пола под мышку так, чтобы при этом не дай бог не дотронуться до частей тела вульгарной дамочки.

– Тявк! Тявк! ― пес словно нарочно не давался в руки хозяину и метался из из одного угла кабины в другой, третий и четвертый. Животное, как и Элла, очевидно, ощутило весь трагизм ситуации.

В этот момент пассажирка почувствовала, как кабина наполнилась злым духом с характерными нотками протухших яиц.

– Девушка, подберите свои груди, ― возмущенно прошамкал божий одуванчик. ― Не на свиноферме находитесь. Пройти же невозможно!

Другая бы на ее месте за словом в карман не полезла, но Элла зарделась от гордости и удовольствия. Хозяин Бари не мог знать, что этой фразой ненароком сделал попутчице аж двойной комплимент. Утомленная жизнью и работой женщина и не помнила, когда ее называли девушкой в последний раз. Надо сказать, что в свои немного за тридцать пять Элле удалось сохранить все внешние конкурентоспособные преимущества.