Лион Измайлов - Засланцы

Искренне рад письму, полученному от Вас.

Благодарю судьбу, хоть таким способом пославшую мне общение с Вами.

Письмо Ваше сохраню на всю жизнь и оставлю в наследство потомкам в знак утверждения моего с Вами знакомства.

Александр Сергеевич, гений Вы наш, не знаю, чем разгневал Вас, почему легли на меня Ваши убийственные подозрения.

Что касается комедии моей пустячной, то кроме неприятностей ничего я от неё не имею и потому считаю, что Провидению было угодно наказать меня за проступок мой перед Вами, хотя и проступком-то его назвать нельзя, ввиду малости. Тем более, если память Вам не изменяет, вспомните Вы, что просил я у Вас анекдота малейшего, а взамен обещал наисмешнейшую комедию, не менее как в пять актов, что и выполнил, найдя эту кроху с Вашего стола.

А Вам, гению, что та кроха, одной меньше, да Вы и не заметите. Как у нас в Малороссии говорят: «Кура изменила, а петух и не заметил». К тому же и напиши Вы на этот анекдот повесть какую или даже драму – какой бы в ней смех был? А так люди посмеялись. А в наш мрачный век разве мало этого для общества нашего, для царя нашего всемилостивейшего, побывавшего на комедии и похвалившего за неё почему-то господина Бенкендорфа.

Что же касается денег, то беден я, как церковная крыса. Еле царскую стипендию выклянчил на каникулы в Италию.

Теперь же что касается анекдота, якобы рассказанного Вами в доме госпожи Куракиной, то помню я его отлично, но делать с ним ничего не намерен, поскольку история эта мне не приглянулась нисколько. А кроме того, она Ваша, раз уж Вы её открыли.

Так что не беспокойтесь понапрасну, Солнце Вы нашей отечественной словесности! Мне ли не понимать, как дороги для пишущего человека алмазы замыслов, да ведь их ещё гранить и гранить надо. Вам же, со многими заботами по журналу да по семейству, хранить своё здоровье надобно.

А без разрешения Вашего ничего делать не собираюсь, а и будет оно, разрешение Ваше на то, так и то трижды подумаю, прежде чем слово первое написать решусь.

С почтением, любящий Вас

«Милостивый государь, настоятельно требую ни в коем случае не использовать истории с мёртвыми душами. Никакого на то разрешения я Вам не даю и давать не собираюсь. Зная мой горячий нрав, не сомневайтесь в скандальной ситуации, последующей за Вашим возможным опрометчивым поступком.

С почтением,

«Гений Вы наш, Александр Сергеевич! Что бы мы все значили без Вас, куда бы шли, не освещённые светом могучего Вашего поэтического дара!

Не мыслю обидеть Вас или нанести Вам по неосмотрительности какое-либо неудобство.

О мёртвых душах, упоминаемых Вами с такой настойчивостью, я давно забыл, и думать не думаю, и знать не хочу. Наоборот, не только не могу взять Вашей темы, напротив, Вам хочу предложить любую из своих.

Может, помните рассказ мой под названием «Шинель»? Издан он небольшим тиражом. Ежели есть у Вас желание, перепишите его стихами да и считайте своим. Ни слова поперёк не скажу.

А взамен этого прошу Вас, дорогой и горячо любимый Александр Сергеевич, если не трудно Вам, подскажите мне несколько строк в кусок, начатый словами: «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит он сквозь леса и горы полные воды свои…» Это из повести о запорожских казаках.

Видите, Александр Сергеевич, вроде бы неплохое начало, а дальше ерунда какая-то лезет: «Редкая птица долетит до середины Днепра, редкая рыба доплывёт до его середины…»

Если можно, помогите, чем сможете, а уж я Вас по гроб жизни не забуду.

Кланяйтесь Надежде Николаевне, супруге Вашей. Привет ей от меня и нижайший поклон.

«Милостивый государь, попытаюсь поверить Вашему обещанию, хотя и не без некоторого опасения. Ну, да Бог с Вами. Что же касается этого Вашего Днепра, то это просто ерунда какая-то. Птицы, да будет Вам известно, пролетают тысячи вёрст через моря и океаны, посему долететь им до середины Вашего Днепра не составит никакого труда. Не говоря уже о рыбах, но Вас, я думаю, такая формальная сторона этого дела мало волнует, а потому – пишите, что хотите.

Что касается жены моей, то зовут её не Надежда, а Наталья Николаевна.

Так вот, ваша Надежда Николаевна, то есть моя Наталья Николаевна, благодарит вас и ответно кланяется.

«Милостивый государь, благодетель! Спасибо Вам огромное за доброе письмо, за слова Ваши чудные, и совет Ваш выполняю тот же час.