Стефания Гродзеньская - Надо же навестить больную! Воспитание

СБОРНИК ПОЛЬСКИХ ЮМОРИСТИЧЕСКИХ РАССКАЗОВ И МИНИАТЮР

Все материалы, включённые в настоящее издание, опубликованы на языке оригинала до 27 мая 1973 года.

Грипп — хвороба прилипчивая. Вроде Дзюни Палюсинской; кто её не знал, тот её узнает. А уж к кому она прицепится — как ни сопротивляйся, всё равно в постель уложит.

Так и я — ходила, ходила, сея вокруг заразу, и всё равно свалилась. Напихав всякой дряни в нос, уши и горло и обмотав шею тёплым шарфом от болезней (в каждом доме есть такой шарф — им обвязывают шею, живот, почки или ногу), я накинула на голову большой платок, влезла под одеяло, погасила свет и подумала: «Как хорошо, что…» Но что именно хорошо, я так и не успела додумать, потому что в прихожей позвонили.

Пришлось встать с постели и, кляня весь белый свет, вытащить из ушей и носа всё, что я перед тем в них вложила, а также снять шарф и платок (с того дня, как я выскочила на звонок в чём была, то есть в ширпотребовской — можете себе представить! — фланелевой пижаме, в бигудях и с косметической маской на лице, и вдруг оказалось, что пришёл выписывать счёт за газ тот самый молодой человек, который мне давно нравился, — с тех пор я отворяю дверь не иначе, как подготовившись хоть сколько-нибудь ко всякой неожиданности).

Открыв наконец дверь, я впустила в дом волну холодного воздуха и свою приятельницу Зосю.

Взглянув на меня, Зося с радостным изумлением воскликнула:

— До чего ж ты плохо выглядишь! Просто ужас! — И, довольная, быстро оглядела себя в зеркало, говоря: — Я слышала, ты заболела, вот и пришла узнать, не надо ли тебе чего. А ты, оказывается, вовсю бегаешь по квартире! Хороша! Сейчас же ложись в постель!

Я сейчас же легла в постель, а Зося поставила на плиту чайник. Потому что, заявила она, мне надо выпить чего-нибудь горячего.

В дверь позвонили.

— Лежи, я открою! — крикнула мне Зося и пошла открывать дверь.

— Говорят, она больна, — услышала я озабоченный голос своей соседки Ванды. — Дай, думаю, зайду, посмотрю, не надо ли чего.

— Ей нужен покой, — наставительно пояснила Зося. — Хочешь чаю?

По-видимому, Ванда хотела чаю, потому что я услышала, как они, весело болтая, стали хозяйничать в кухне.

В дверь позвонили.

В прихожей послышались оживлённые голоса Ханки и Эльжбеты:

— Говорят, она больна? Мы забежали узнать, не надо ли ей чего-нибудь-

— Ей нужен покой, — сказала Ванда.

Чайник снова долили, и все мои четыре подружки, дружно закусив, уселись вокруг моей постели.

Я прикрыла глаза. Вокруг меня завязалась оживлённая беседа.

— Так что слышно у Мелюни? Всё это ужасно глупо! Ну какая может быть недостача при таком грошовом обороте? Тем более она во всём такая педантка…

— Кто это Мелюня? — с усилием спросила я.

— Да ты её не знаешь. Я, конечно, ничего не говорю, может, она и педантка, но эта её история с Казиком вряд ли помогла ей. Впрочем, история довольно любопытная.

— Какая история? — допытывалась я слабым голосом.

— Ну какая тебе разница, ты ж её всё равно не знаешь. Лично я, честно говоря, подозреваю, что сам Казик и подложил ей свинью. Он дружит с мужем Инки…

— Какой Инки? С каким мужем? Ну скажите же мне!

— О господи, «какой, с каким»! Что тебе до них, раз ты их не знаешь. Так вот, муж Инки был замешан в этом знаменитом деле в Радоме…

Томившие меня жар и головная боль, звон голосов, сигаретный дым — всё смешалось в серую туманную массу. Эта масса наваливалась на меня, становилась всё гуще.

Мои подружки весело хохотали, пили чай, в комнате было черно от дыма, а по радио какая-то дама во весь голос угрожала: «Уйду совсем, навек исчезну…»

Ханка пыталась перекричать её:

— Жалко, что вы её не видели! Она выглядела, как

новоиспечённая генеральша! И чего только она на себя не напяливает!

— А этому идиоту всё нравится.

— Какому идиоту? — прохрипела я.

— Господи! Да ты же его всё равно не знаешь

Я села. В съезжавшем набок платке, с пылающим от температуры лицом, мечущая вокруг кровожадные взгляды, я, должно быть, выглядела устрашающе, потому что мои подружки посмотрели на меня и умолкли.