Александр Козлов - Флотский юмор в квадрате

– Ладно, слушайте, – наконец-то опустошив полную, нетронутую с начала разговора рюмку водки, решительно произнес Николай. Нахожу я эту улицу, этот дом. Неужели, думаю, и квартиру правильно сообщила. Звоню. Выходит она… в легком таком, коротеньком, домашнем халатике. У меня аж дух перехватило! Действительно, не обманула. Захожу я на кухню, а там стол накрыт на две персоны. Все как положено!

– Вот это да! – восхитился один из приятелей Николая.

– Да, слушай ты! – цыкнули на него более опытные товарищи, кожей чувствуя приближение кульминации, а значит и развязки подвоха!

– Ну, значит, вручаю я своей даме цветы, – продолжает рассказ Николай, – ставлю бутылку водки на стол, сажусь и… слышу звонок. Настойчиво так звонят во входную дверь. Хозяйка уходит и через минуту появляется в проеме кухонной двери вместо нее… Нечто! Я такого еще не видел! Наверное, штангист? Раза в полтора меня больше, лицо в шрамах, бицепсы даже через фуфайку проступают. И говорит он мне: «Ну что, «прапор», любви захотелось провинциальной?.. Бутылка твоя?!» – на всякий случай уточняет он. «Моя!» – честно отвечаю я. «Наливай!» – командует этот. Налил я себе. Он мне соответственно и говорит: «Пей». Я выпил. Он опять говорит: «Наливай…» Короче, допиваю я свою бутылку. Бугай мне и объявляет: «А теперь пошли». Выходим мы в прихожую. Этот «сибирский Шварцнегер» вежливо мне так шинель с шапкой подает и настоятельно советует. «Одевайся!» Я оделся. «А теперь, – командует бугай, – сделай руки вот так…» И показывает мне позу «парящего над ущельем орла».

– А ты что? – спросил у Николая кто-то самый нетерпеливый.

– А что я. Попробовал бы я не сделать. Ты бы смог отказать Кинг Конгу!?

– Понятно, – понимающе закивали друзья Николая, как будто всю жизнь и делали то, что выполняли приказания Кинг Конга.

– Короче, засовывает он мне, – продолжил рассказ Николай, – через рукава, из одного в другой откуда-то взявшуюся здесь волосяную щетку с длинной деревянной ручкой, и, загнув основание, намертво закрепляет ее у меня над левой ладонью.

– Ах! Вот это да! – проносится изумление по рядам затаивших дыхание товарищей.

– Но это еще не все!.. – как будто заново переживая случившиеся, говорит Николай. «А теперь вперед на лестничную площадку!» – командует Великан. И дает мне там такого пинка, что я пролетаю целых два пролета.

И уже приободряясь и начиная посмеиваться, Спесивцев добавляет: «Можете себе меня представить. Этакий герой – любовник на дыбе! Лечу я, как пугало огородное по ночному, пустынному городу, с этой палкой над медленно немеющими лопатками и чувствую, что еще и чего-то очень сильно хочу. Видно два бокала чая, бутылка водки и пережитый стресс сделали свое дело. И как я не силился, а все-таки не удержался…»

– Что прямо в сапоги? – развеселились друзья?

– Прямо в сапоги, на новые байковые портянки – окончательно рассмеялся Спесивцев.

– Ну и дела! – зашумели боевые товарищи прапорщика.

– И чем дело закончилось? – спросил самый нетерпеливый слушатель.

– Да милиция меня заметила и освободила. Выслушали мой рассказ, от души, по-доброму так посмеялись, пообещали никому не сообщать и не рассказывать. Хотя, конечно, как такое не расскажешь.

– Слушай! А куда эта баба делась? – догадался спросить кто-то.

– Роковая страсть-то моя? – переспросил Спесивцев.

– Да-да! – зашумели друзья – товарищи.

А черт ее знает? Испарилась куда-то. Я так и не понял кто она ему – жена, любовница или сестра. Да мне это теперь уже и неинтересно. Главное, что она точно не женщина моей мечты! Это я понял отчетливо, – бодро завершил свой рассказ прапорщик.

Вот такая история. Чего только в жизни не случается.

Жил на корабле попугай. Звали его не совсем обычно: Геликоптер. Попугай Геликоптер. Попугаи давно уже перестали быть экзотическими существами. Сегодня они одомашнились, не хуже кошек и собак. Однако на корабле, да тем более еще и на Крайнем Севере (а дело происходило в отдаленном гарнизоне), попугай был все-таки редкостью. Поэтому Геликоптер, не в пример своим многочисленным коллегам – домашним животным, был редким в своем роде существом. Хозяев у него было много, а по большому счету – ни одного. Проживал попугай в кормовой флагманской каюте «вертолетчиков». Иначе говоря, каюте офицеров-авиаторов штаба соединения противолодочных кораблей с авиационным вооружением. Отсюда, очевидно, попугай и название получил: «Геликоптер». Для тех, кто не знаком с английской речью – это транскрипция английского слова «вертолет». Впрочем, утверждают очевидцы, получил он эту кличку и не только за это. Как-то произошел с ним весьма примечательный случай. Опрокинул попугай стакан с водкой на столе у одного из своих захмелевших и крепко заснувших прямо за столом хозяев. И решил испить неведомой ему еще по вкусу «водицы». Да не смог во время остановиться, взяв «на грудь» явно лишку. Опьянение наступило практически мгновенно. Решив, видимо, освежиться, попугай взлетел со стула и рванулся к открытому иллюминатору, сквозь вращавшиеся лопасти электровентилятора. Однако вентилятор, именуемый на Флоте иногда еще «геликоптером», смачно засосал «в себя» бренное тело попугая, ломая ему крылья и страшно урча, выплюнул «непрошенного гостя» на рядом стоявший рабочий столик. От этого шума проснулся вдруг хозяин каюты. Обнаружив, что стакан с водкой пуст, и что попугай в стельку пьян, находчивый авиатор, не долго думая, отнес и бросил последнего в корабельный бассейн. А после того, как попугай, очнувшись, стал громко выкрикивать свои банальные ругательства «дурак, «кретин», «оболтус», летчик, выловив его из воды, посадил в нагретую до 100 градусов сауну – на просушку. С тех пор попугай больше никогда не связывался со спиртным. И за ним прочно укрепилось имя «Геликоптер».