Александр Зернин - Женитьба доктора Поволжина

– А ж-жена-а да убои-ится сво-е-го-о му-у-у-жа!..

И все улыбаются, у всех довольные лица, все с этим согласны. Значит, муж получит «лакомый кусочек» и спокойно будет его кушать, а я должна только слушаться и бояться своего мужа. Это совсем неинтересно. Значит не он мне будет служить, а я ему. Как это может быть? Все на меня смотрят, все мною любуются, и после всего этого я должна буду снять фату и служить мужу. Ну нет, это вздор. Этого никак не может случиться. У меня будет прислуга. А все-таки тут что-то не так. Например, если мне захочется пойти на каток с Колей Полымовым – муж имеет право сказать: нет, сиди дома или пойдем вместе. Ты будешь кататься, а я буду смотреть, потому что сам больше не катаюсь. Это обидно. А юнкер Брянцев? Он так упоительно кружит меня в вальсе. Впрочем, танцевать с другими можно, но лишь в том случае, если позволяет муж. Но пусть попробует не позволить, я тогда…

Отец Никодим в эту минуту взял ее за руку и, соединив с рукой Николая Ивановича, начал водить их вокруг аналоя. Сзади кто-то суетился, подбирая ее шлейф. Юнкер Брянцев, держа над ней венец, ловко шел как-то боком, чтобы не зацепить за шлейф шпорами. Кругом все восторженно шептались: «Какая миленькая, какая хорошенькая, ну прямо картинка».

– И ты, невесто, возвеличися якоже Сарра, и возвеселися якоже Ревекка, и умножися, якоже Рахиль, веселищися о своем муже, хранящи пределы закона, зане тако благоволи Бог, – торжественно произнес отец Никодим, принимая от юнкера Брянцева венец, который он держал над ее головой.

– Поцелуйтесь, – сказал отец Никодим.

Вика сконфузилась и подставила мужу щеку.

Начались поздравления. В церкви все сразу задвигались и зашумели. Вика стояла на амвоне, точно принцесса на ступенях трона, и все целовали ей руку. Это было так интересно. Она сейчас точно царица. Она красивее всех и выше всех – перед нею послушная и покорная толпа. Один за другим к ней подходят совсем незнакомые люди, говорят ей ласковые и почтительные слова. Иные дамы ее целовали, но это было ни к чему. Ей хотелось преклонения, а эти поцелуи, да еще с фамильярным заключением в умиленные объятия, – этого не надо.

Наконец Николай Иванович, под руку с молодой женой, пошел через церковь к выходу. На паперти толпился народ. Все хотели взглянуть на молодых. Теснились и толкались так, что Вика даже испугалась: дойдут ли они до кареты.

Но дальше все пошло гладко. Карета благополучно доставила их в ресторан, где был приготовлен свадебный обед. Родители невесты встретили их на пороге. По старым правилам, которых они строго держались, они не присутствовали в церкви.

Зал быстро наполнился приглашенными. Все стали у своих мест. Отец Никодим благословил трапезу и сел по правую руку от новобрачных. Слева сели родители невесты. Все было, как в волшебной сказке. Нарядные гости, парадно убранный стол, красивая сервировка, масса цветов, хрустальные граненые бокалы.

Лакеи проворно наливали вина. Шаферов посадили напротив молодых, вперемежку с подружками невесты. Приват-доцент оказался как бы в плену между двумя хорошенькими девицами, которым капитан внушил занимать кавалера со всяким тщанием, как человека, которому известны все тайны природы.

Новобрачный стоически выдерживал свою роль. Сидя между молодой женой и тещей, он старался быть галантным и оказывать равно ласковое внимание к ним обеим, но это было вовсе не так легко. Вика сидела молча, с блуждающей улыбкой на лице. Она не слушала мужа. Ей были интересны только восторженные взоры, которые, как ей казалось, все время останавливались на ней. Ей этого хотелось, иного она не допускала. Она продолжала сознавать себя центром внимания, общим кумиром, и ласковые вопросы мужа только мешали ей наслаждаться чувством своего превосходства. Когда муж ей что-то говорил, она не отвечала, а только улыбалась блаженною улыбкой, обращенной не к мужу, а ко всем вообще.

Теща властным тоном изрекала какой-то вздор, который Николаю Ивановичу приходилось смягчать и поправлять, а потому он находился все время на чеку. Провозгласили первый тост за новобрачных, после чего упорно кричали – «горько»! Молодым вовсе не хотелось целоваться перед всеми, но гости не отставали до тех пор, пока они не уступили. Ольга Петровна с неудовольствием наблюдала сцену поцелуя, впрочем, не очень добросовестного со стороны молодой, которая опять только подставила щечку.

– Совершенно неуместный обычай, – заметила по этому поводу мать своему мужу, – он развращает молодежь.