Яна Ахматова - Не крестите атеиста! Сборник рассказов

Добротный крестный для друзей и родственников представлялся по-другому. Главный козырь – это прочное материальное положение!

Первой попросила двоюродная сестра Владислава:

– Будь крестным моему Сашке!

– Крестным? А что это такое? – приподняв бровь, спросил муж.

– Ну как что? – сестре показалось, что ее брат шутит. – Пойдем в церковь, и батюшка покрестит Сашу. А тебе самому ничего делать и не надо будет! – поспешила уверить она, чувствуя где-то на подсознании, что преградой на пути приобретения ее сыном нужного крестного может стать замысловатость церемонии.

Простота обряда пленила Владислава, и он согласился. Тут вмешалась бабушка и напомнила: «Он же у нас некрещеный! Его самого сначала надо покрестить.»

– Хорошо, мы это учтем. – ответила сестра и договорилась с батюшкой о крещении брата вместе с сыном Сашей.

Словом, мужа благополучно крестили и одновременно с этим он первый раз стал крестным отцом.

Шло время. Владислав жил за три тысячи километров от своего племянника и функции крестного отца никак не выполнял. Легкий алюминиевый крестик, появившийся у него после церемонии быстро затерялся. Обряд забылся, и память о нем вытеснилась бурной питерской жизнью мужа, его работой и чтением научно-технических статей милитаристского уклона в качестве хобби. Истребители, бомбардировщики, самолеты-невидимки являлись маниакальной любовью Владика.

У ровесников между тем продолжали рождаться дети. Спрос на крестных отцов был велик. В семье давнего друга появляется очередной ребенок. Владислава снова просят оказать честь.

– Но у меня уже есть крестный сын! – резонно возразил муж.

– Это нормально! – ответили ему. – Ты можешь иметь столько крестников, сколько пожелаешь.

Владислав желал иметь спокойствие, поэтому не стал сопротивляться и принял предложение.

В пригороде Санкт-Петербурга, во Всеволожске – на Румболовских высотах, на территории старинного парка бывшего имения князей Всеволожских, стоит храм Спаса Нерукотворного Образа. Там и провели таинство крещения.

Вернувшись с торжественного мероприятия, муж вытащил из кармана небольшой крестик.

– Вот… Это мне дали… – безразлично сказал он. – Меня там, кстати, и покрестили…

Мой рот самопроизвольно открылся.

– Как это покрестили? – не поняла я, надеясь, что не расслышала…

– Ну, поп спросил крещеный ли я. Я сказал, что нет. Поэтому меня и покрестили. – невинно признался инженер-механик.

– Дорогой, но ведь ты уже крещеный! Ты что забыл?

– Я ничего не забыл! Я некрещеный!

– А то, что ты являешься крестным отцом Саши тебе ни о чем не говорит?

– Нет! – воинственно отреагировал муж и продолжил читать статью о палубном истребителе с крылом обратной стреловидности, разработанным в ОКБ имени Сухого. «Беркут» занимал все внимание последних трех дней Владислава, и отвлечение на церковный обряд прошло как во сне.

Мне оставалось только пожать плечами. Вступать в бессмысленные споры с этим атеистом у меня не было желания.

Пролетело еще пять-шесть лет. Мы эмигрировали в Канаду и поселились в Ванкувере. Теперь сослуживец мужа, как-то позвонив по телефону, попросил:

– Влад, мы в русском монастыре хотим покрестить нашу маленькую Конкордию. Окажи честь: будь крестным отцом! Тебе делать ничего не надо – это чистая формальность.

– Я уже являюсь крестным отцом, – начал было муж, и, немного поморщившись, добавил, – а впрочем, да… я могу иметь столько крестников, сколько пожелаю…

Повернувшись ко мне, он спросил:

– А что это за имя такое Конкордия? Почему они так ее назвали?

– Вот как раз и спросишь у своего приятеля на крестинах. Я понятия не имею…

Забегая вперед, скажу, что Владислав так и не узнал, почему ребенка назвали этим именем. Вернее, он спросил и ему ответили, но ответ моментально вылетел из головы мужа…

За несколько дней до крещения вместе со всей компанией я тоже решила съездить в русский православный монастырь, дабы посмотреть, что он из себя представляет в Канаде.

Монастырь оказался обычным деревянным домом, в котором имелась приспособленная комната для молитв и других церковных обрядов. Ничего интересного из того, что я люблю в церквях: ни старины, ни духа прошлых столетий…

Зато батюшка мне понравился! Отец Роман был общительный, еще довольно молодой человек. Он с большим увлечением рассказывал, как держал ульи прямо в центре Ванкувера на крыше двадцатипятиэтажного дома. Я интересовалась сельским хозяйством, поэтому наш разговор с ним был живой и интересный. Мы переходили от умирающих как никогда в этом году пчел к липам, от лип – к гречихе и кукурузе, а от кукурузы как-то перескочили на поросят.