Ян Полищук - Расщепление ядра

— Не правда ли, как мило получилось, а? Познавательно. Просветительно. Телевизионно… Что? Как ваша инсценировка? До последней минуты держалась. Вам здорово повезло. У других снимают в самом начале. Специфика!.. Зато в следующий раз…

Когда Берендеев повстречал приятеля-скептика, тот рассмеялся испытанным сардоническим смехом.

— Ну как, вскрыл специфику изнутри?

— Вскрыл, — нервно ответил Берендеев.

— Объезжаешь студию сторонкой?

— Что ты! — вскричал Берендеев. — Каждый день туда езжу.

— Неужто увлекся?

— Кой черт! — махнул рукой Берендеев. — Никак не получу гонорар. Там в ведомости что-то напутали…

И он, придерживая подарочную папку, бросился к трамваю.

Эрудиция была самым сильным местом у юного сотрудника отдела информации Владислава Горошко. Она же была и его слабостью. Чем-то вроде ахиллесовой пяты или любимой мозоли, на которую каждый норовил наступить.

В противовес снобам из сектора международных обзоров Горошко почитал свою специальность прогрессивной и растущей.

— Конечно, — значительно говорил он своим оппонентам, — всяким судебным хроникерам и двухстрочечным рептилиям приходит каюк. Но настоящий эрудированный репортер еще послужит народному хозяйству.

Когда стало известно, что проездом на юг в городе сделает привал известный антрополог, прежде всего вспомнили о Горошко.

— Учтите, — строго сказал редактор, — факты — это альфа репортера, а цифры — это его омега… Захватите светило в гостинице. Выведайте у него все о роли труда в процессе очеловечивания обезьяны. Объективно. Без лирических отступлений. Если через полтора часа интервью будет у меня на столе, я поверю, что самый нужный сотрудник в газете — это репортер… После редактора, разумеется, — добавил он, слегка поразмыслив.

Горошко умчался на редакционном мотороллере со второй космической скоростью. Сделав несколько витков вокруг гостиницы, он отважно направился в номер ученого. В голове у репортера роились сведения, почерпнутые в томе энциклопедии от «А» до «Астурии».

Ученый сидел на розовом гостиничном пуфике и щелкал бухгалтерскими счетами. По всем признакам он не очень торопился, и Горошко решил, что беседа может быть обстоятельной.

— Несколько слов для текущего номера, и вы можете паковать чемоданы, — учтиво сказал Горошко. — Не думайте, что здесь обитают какие-нибудь питекантропы. Уровень знаний, поддерживаемый местным отделением по распространению, вырос — в нашем городе за последние пять лет на четырнадцать и шесть десятых процента…

Ученый вздрогнул. Брови его тревожно зашевелились.

— Человек, — произнес он угрюмо, — человек, который врывается…

— …в тайны мироздания, — подхватил Горошко, — настолько возвысился над животным миром, что покоряет самое живое воображение. Его отличают социальные качества, совершенно несвойственные животным. Наука, техника, культура…

Антрополог заслонил раскиданные на столе бумаги и проговорил:

— Да как же…

— Да как же произошла эволюция? — обрадованно ухватился репортер за ясные идеи гостя. — Как же обезьяна научилась изготовлять орудия? То есть каким образом мог возникнуть труд? Прошу вас, профессор, я внимательно слушаю.

— Если вы сейчас же…

— …представите себе, как несколько миллионов лет назад, — с живостью закончил фразу Горошко, — некоторые виды обезьян перешли к хождению на двух ногах, то вам станет многое ясно… Отлично, профессор, отлично! Продолжим в том же духе!..

…Когда Горошко отворил двери в кабинет редактора, его встретил пылающий взгляд.

— Интересно, — сказал редактор подкупающим голосом, — интересно, где это может пропадать сотрудник, над которым нависла угроза увольнения?

Репортер победно усмехнулся.

— Вот, — сказал он, бросая на стол исписанный блокнот, — вот самая содержательная беседа, которая когда-либо была напечатана у нас. Это вам не обзор…

— Беседа? — переспросил редактор, приходя в некоторое замешательство. — С кем, осмелюсь спросить?

— С антропологом профессором Семеновым-Памирским! — тщеславно пояснил репортер. — Еще полчаса, и мы бы заняли всю полосу.

Редактор молниеносно пробежал записи и схватился за то место, где по его расчетам мог возникнуть инфаркт.

— Так ведь он только что был здесь! Прождал вас без толку полтора часа и укатил на вокзал!..