Михаил Айзенштадт-Железнов - Другая жизнь и берег дальний

Пойдите на любое студенческое собрание в любом американском университете, и вы поразитесь, сколько там Раскольниковых и Базаровых.

Посмотрите на любую картину любого русского художника-передвижника, на которой изображена студенческая сходка, и вы поразитесь, как сильно эти длинноволосые и бородатые русские студенты напоминают нынешних американских студентов «хиппи».

Очень интересно то, что многие революционно настроенные американские студенты и студентки — дети весьма состоятельных родителей. Они порвали со своими семьями, отказались от удобств буржуазной жизни и ушли влачить нищенское существование в обществе таких же добровольных отщепенцев.

То же самое сто лет назад происходило и в России. Юноши и молодые девушки из богатых дворянских семейств отрешились от безмятежности барского существования и ушли либо в народ, либо в революцию.

В революцию молодые люди пошли только из идеализма. Если бы они остались в своей среде, они сделали бы себе блестящую карьеру.

Но русским студентам середины прошлого столетия их среда не нравилась. Не нравилось им и правительство. Они осуждали все, что правительство делало. Даже если правительство иногда принимало меры хорошие и нужные, они их все равно осуждали. Раз это исходило от царского правительстве, значит надо осуждать.

Современные американские студенты ведут себя точно так же. Они осуждают все, что правительство США делает. Даже, если Вашингтон принимает меры хорошие и нужные, революционные студенты их все равно осуждают. Раз мера принята ненавистным правительством, ее надо осуждать.

В старой России уходившие в революцию и народ молодые люди были «кающимися дворянами».

Юных американских мятежников, вероятно, следует причислить к разряду «кающихся капиталистов».

Пришел ко мне знакомый соотечественник, чем-то сильно расстроенный.

— Что с вами? — спросил я его. — Что случилось?

— Только что со мной произошел инцидент, который меня очень встревожил, — ответил он срывающимся от волненья голосом. — Какой-то тип меня остановил на улице. Сказал, что он журналист, работает в какой-то газете и проводит анкету об отношении населения этой страны к внешней политике Белого Дома. Попросил меня высказаться по этому поводу. Я ему объяснил, что никак высказаться по поводу внешней политики президента не могу, так как я еще не американский гражданин. Журналист этот, проныра первой степени, так ко мне пристал, что я не выдержал и сказал ему, что именно мне во внешней политике Белого Дома нравится, а что не нравится.