Алексей Бурштейн - 007. Вы живёте только... трижды

Гарри завертел головой во все стороны, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь, но темнота покрывала глаза, как невесомый занавес.

Испуганный голос Дадли достиг ушей Гарри:

— Ч-что ты д-делаешь? П-перестань!

— Я ничего не делаю! Заткнись и не двигайся!

— Я н-не вижу! Я ос-слеп! Я…

— Я сказал — заткнись!

Гарри продолжал стоять неподвижно, поглядывая влево и вправо невидящими глазами. Холод был таким сильным, что он дрожал всем телом; руки тряслись, а на затылке волосы встали дыбом. Он открыл глаза как можно шире, озираясь вокруг, но бесполезно.

Это невозможно… Они не могут быть здесь… Только не в Литтл Уингинге… Он напрягал слух… Он должен услышать их прежде, чем увидит…

— Я ра-аскажу папе! — хныкал Дадли, — Г-где ты? Ч-что ты д-делаешь?

— Ты заткнёшься? — прошипел Гарри, — Я пытаюсь слу…

И тут он замолчал. Он услышал то, чего боялся.

На дорожке, кроме них, было нечто, издающее длинные, хриплые, шумные вздохи. Стоя в ледяном воздухе, дрожащий Гарри ощутил жуткий страх.

— Ос-станови это! Прекрати! Я теб-бя ударю, клянусь, ударю!

— Дадли, заткнись…

Массивная фигура соткалась из темноты слева от Гарри, плавным движением вырвала палочку у него из руки. Верная палочка издала беспомощный деревянный стук, катясь по выщербенному асфальту. Дадли захлебнулся собственным скулением. Дементор впечатал Гарри в стену и поднял его на высоту своей головы, крепко сжимая шею.

— Акцио палочка ! — выкрикнул Гарри, тратя драгоценный воздух в отчаянной попытке получить в руки оружие. У него же получалась беспалочковая магия!

Ничего не изменилось. Палочка исчезла в темноте. Дементор, всасывая воздух сквозь изорванный капюшон, прижался к Поттеру, словно хотел раздавить его о ледяной бетон.

— Акцио палочка ! — прохрипел Гарри снова. И вновь напрасно. Дементор замер прямо напротив Гарри и откинул капюшон… Отвратительная прыщавая воронка прижалась к его лицу, обдувая мальчика на выдохе потоками смрадного воздуха, тронутого запахом тления и страданий. В ушах Поттера снова раздался крик Лили, зелёное пламя Авады отнимало у него мать…

Профессор Флитвик неустанно повторял, что палочка — это всего лишь концентратор ментальной энергии мага. Настоящий волшебник способен действовать без палочки вообще и не произнося заклинания вслух. Поттер понял, что это его последний шанс. Уже теряя связь с собственным телом, Гарри представил себе, как Хагрид говорит ему, что он волшебник, и сможет уехать из дома Дурслей…

— Экспекто Патронум …

Лёгкий серебристый туман возник между Гарри и удерживающим его дементором. Дементор смял его рукой, отгоняя в сторону, как назойливую муху. Гарри осознал, что долгие четыре года побегов от Волан-де-Морта завершаются здесь и сейчас.

— Экспекто… Патронум …

Душа Гарри, безумно яркая белая точка, оторвалась от тела, удерживаемая лишь тонкой энергетической пуповиной. Дементор смаковал душу могущественного мага, как изысканный деликатес, не проглатывая её сразу, но слизывая по крошечной частице. Откуда-то появился второй дементор, его простреленный капюшон уже был откинут. Первый подвинулся в сторону, позволяя второму тоже отщепить кусочек магической души…

— Экспекто доска!!! — раздался молодецкий вопль сбоку.

Сиденье парковой скамейки — пропитанная водоотталкивающими растворами дубовая балка толщиной в два дюйма и длиной в восемьдесят, весом в добрых сто фунтов — вылетела из темноты справа от распятого на стене мальчика и со всей дури хрястнула одного из дементоров по затылку.

Раскрывшийся в ожидании лакомства дементор совершенно не ожидал подлого нападения сзади. От ощущений, диаметрально противоположных ожидаемым, его стошнило. Другая слепящая точка, но ярко-алая, вырвалась из покрытой струпьями воронки и угодила прямо в прижатое к стене тело, обрывая всякую связь этого тела с душой Поттера.

Доска появилась вновь, с молодецким уханьем вышибая из дементора остатки самообладания. Дементоры отбросили мальчика, в ярости разворачиваясь навстречу неожиданной атаке.

Дадли, сжимая в мокрых от страха руках тяжеленную дубину, с яростью встретил безглазый взгляд дементоров. О, да, он боялся. Но никто не посмеет отнимать у него его игрушку! Кого же ему тиранить, если эти извращенцы, — а столь худые и костлявые личности просто не могут не быть извращенцами, как часто говорил дядя Вернон, выкладывая себе в тарелку добавку сосисок, — заберут себе его жертву?