Кирилл Ситников - Военно-кухонный роман

— Когда переключишь на фигурное катание, зови! — буркнул кактус в ответ.

— Ну как хочешь.

Три взвода, вычищенные до искр, стояли на задних лапах в тишине, нарушаемой лишь хлопаньем знамен на утреннем сквозняке. Звякнула чья-то ложка (вообще-то моя — это я не удержался и зачерпнул оливье).

— Кхм. Раз-раз… — Нарядный Болотов проверил звук, усиленный пластиковой воронкой, которую одолжил у меня накануне. Достал из ножен красную шпажку, приготовился.

— К торжественному маршу!.. На одного линейного дистанции… Равнение на какту… Направо! Шаго-о-о-о-о-о-о-о-ом… АРШ!

Я включил «Прощание славянки». Болотов рванул в авангард. И как они пошли! Где-то на небе болотовский прадед смахнул счастливую слезу. Капитан сверлил глазами кактус. Дюйка так и не появилась…

…А потом пришло время больших командно-штабных учений, проводимых какими-то большими армейскими шишками. По заданию разведрота Болотова должна была совершить марш-бросок по вентиляции на четыре этажа вверх, занять кухню квартиры 92 и удерживать её до прихода основных сил.

Болотов очень волновался и даже, казалось, на время забыл о своей неприступной любви. Тренировки стали проводиться чаще и интенсивнее, но они принесли результат — Болотов целовал секундомер, каждый раз показывающий перевыполнение нормативов вдвое. Но накануне «Ночи Ч» он всё же попытался заглянуть к Дюйке на огонёк.

— Эт-самое… Гражданочка! — потупив взор, выдавил он, стоя перед закрытым наглухо цветком. — Я, значит, это… На задание вроде как ухожу. Вы мне пожелали бы эт-самое. Ни пуха, так-скать.

— Скатертью дорога.

— Спасибо. А может, мы этот вечер проведем, ну… Вместе, что ли. Исключительно в беседах, без амуров, так-скать…

— Я без амуров не встречаюсь.

— Правда?

— Это сарказм, — вставил я.

— Он, — подтвердил кактус голосом Дюйки.

— А. Ну тогда я эт-самое. Пошёл. Через три часа тогда вернусь после учений. И это… Зайду еще, — буркнул капитан.

Через полчаса бойцы разведроты вытянулись в походный строй и, ведомые своим командиром, один за другим скрылись за пыльной решеткой вентиляции…

…Прошло три часа. Попивая остывший кофе, я смотрел на белый квадрат вентиляционной заслонки, надеясь увидеть знакомые продолговатые силуэты маленьких разведчиков. Но их не было. У кактуса показалась Дюйка. Затушила окурок в наперстке.

— Как-то непривычно тихо, да? Как в старые добрые времена, до оккупации этих вот… — хохотнула она.

Не, Дюймова, тут не верю. Плохо скрываешь тревогу, ой плохо.

Дюйка тут же закурила вторую.

Через полчаса показались первые разведчики. Ползли они очень медленно. Очень. Очень медленно. Я подскочил к стене, увидел Гунько.

— Как отвоевали, прапорщик?

Гунько остановился. Посмотрел на меня.

— Мне… мне там надо помочь, — глухо ответил прапорщик и вернулся к вентиляции. — Подавайте, хлопцы.

Феоктистов и Костюк вытянули на стену носилки, накрытые мелким куском какой-то рогожи. Из-под неё свисали длинные рыжие усы. Безжизненные.

Хлоп. Я оглянулся. Дюйка плотно закрыла за собой дверь кактуса.

…Когда Гунько немного отошёл и выпил, он рассказал мне, что произошло.

Это задание вообще было не самым сложным. У них были все чертежи квартиры и карты щелей и зон поражения «Раптора». Да и условный противник — геймер Малец, неповоротливый оплывший детина — идеален для тренированных разведчиков. Поэтому сначала всё хорошо. Через 10 минут рота достигла решетки вентиляции квартиры 92. Феоктистов доложил, что условный противник спит в наушниках, откинувшись в кресле. Рота тёмной струйкой спустилась на пол и окружила раскрытую коробку из-под пиццы. Радист уже подавал сигнал в штаб армии, когда условный противник неожиданно проснулся и выдвинулся к холодильнику за двенадцатым за ночь энергетиком. Неприятная ситуация, но не катастрофичная. Согласно плану рота брызнула во все стороны по указанным щелям, в лёгкую перевыполняя норматив.

Но Феоктистов не учёл сыр.

Разведчик решил срезать через коробку и не заметил белесое сырное пятно на картоне. Сыр был еще теплым, и Феоктистов увяз в нём всеми шестью лапами. Он отчаянно пробовал выползти, но увяз еще глубже. Болотов и Гунько бросились к нему на помощь. И тут на них наползла огромная тень — условный противник их заметил. Геймер снял тапок, купленный в «Фикс Прайсе» — самое мерзкое оружие на свете. Дешевое изделие грубой резины с толстой, ровной подошвой — если под него попадешь, шансов выжить ноль.