Елена Цугулиева - Эстеты из Кукановки

Вскарабкавшись в машину, он продолжал:

— Намечу, что и как снимать. Договорюсь с людьми. Проверю, кто может выступать без бумажки… ой!

Машину сильно тряхнуло. Водитель будто нарочно шпарил по кочкам и ухабам.

— Мне говорили, что у вас замечательная МТФ. Какая жирность молока? Каковы удои? Яловость?

— А бес его знает, — махнул рукой паренек. — Доярки сливки по домам растаскивают, так им о жирности лучше знать.

— Как это — по домам? — изумился гость. — Вы что-то не то говорите. Ой! Куда вы правите!

— Извиняйте. Ах черт! — Водитель в последний миг отвернул от оврага, куда чуть было не угодил со споим седоком. — Голова что-то трещит, и в глазах мутно. От переработки, надо быть.

Судаков уже явственно чуял: перегаром попахивает. Как бы не вывалил этот возница под откос А возница газанул, и «козлик» запрыгал по кочкам как угорелый. Пассажир подскакивал, каждый раз стукаясь головой о какую-то железяку.

— А как дела на свиноферме?

— Тут у нас порядок. Чума на убыль идет! — радостно заявил парень. — Не все подохли, кое-что осталось.

— Какого же дьявола… — возмутился киношник. — Что я, чумных свиней снимать буду?.. А птицеферма имеется?

— Это вы у председателя спросите, куда он курей подевал, — сумрачно сказал шофер, — а я сроду стукачом не был.

Он отвернулся от седока, страшно скосоротился и заголосил:

— «И с той старинною, да сямиструнною, што по ночам так мучила меня…» Иэх-хали на тройке ды с бубенцами, а теперь приехали давно… Слыхали, самый модный шлягер? Из Англии к нам пришел… Вот мы и дома.

«Козлик» остановился у правления. Пассажир, потирая ушибы, вывалился на волю. Председатель стоял на крыльце, держа в руках каравай с воткнутой в него солонкой. Он был несколько возбужден и сильно улыбался.

— Милости прошу, — возгласил он, изобразив нечто вроде реверанса, — заходите в наше скромное помещение, но тем не менее от чистого сердца… Пашка! Разыщи партийного секретаря!

— Как же! — дерзко ответил Пашка. — Его жена найти не может, а я — разыщи. Небось, как ушел с вечера к этой своей…

— Тш-ш-ш! — гусем зашипел на него председатель. — Ну тогда Полину Артуровну разыщи.

— Сам ищи! — огрызнулся Пашка, сел в машину и укатил.

— Гордый, стервец! — одобрительно сказал, глядя вслед машине, Мылов. — Он да еще комбайнер Авдошин — таких грубиянов поискать — не найти… Хотя у меня вообще все кадры самостоятельные. Палец в рот не клади, оттяпают.

— А кто это — Полина Артуровна? — осведомился Судаков.

— Артуровна — лучшая доярка, — хвастливо ответил Мылов. — Вот только болезненная. Взбредет ей в голову, она и… Пойдемте поищем. Может, она сегодня в порядке.

— С удовольствием, — бормотал Судаков. — Специально ехал, чтобы подготовить к съемкам… А почему она — Артуровна? Необычно как-то…

— Чего необычного? Из Прибалтики к нам выслали, — туманно ответил Мылов. — Вот и вышла Артуровна. Другого отца ведь не купишь…

Они прошли два квартала, завернули за угол.

— Вот она, Артуровна. Ай-яй-яй! Видно, снова захандрила. А коровушки, как всегда, недоены.

Киношник увидел странную картину. Возле овощного ларька прямо на земле сидела женщина в шляпе цвета электрик сильно набекрень. Она блаженно улыбалась, держа в руке обкусанный огурец.

— Артуровна! — строго сказал Мылов. — Что это значит?

— Милый плачет — ничего не значит. Не… не так. Вчерась ты, а нынче я, — двусмысленно заявила знатная доярка, откусывая от огурца.

— А где остальные?

— А где им быть? Укатили базарить. Со своих участков моркву да помидоры торговать. Помидоры — товар нежный, ждать не будет, — уже связно пояснила сидячая дама в шляпе. — А я вот захворала и не поехала. — Она горестно махнула огурцом.

Председатель взял гостя за рукав и повернул его в другую сторону:

— Вон идет наш партийный секретарь, он вас сведет к комбайнерам. А мне уже некогда.

И быстрыми, но неверными шагами Мылов укрылся в ближайшем переулке.

— Зашибает? — доверительно спросил Судаков подошедшего Сухоуса. Тот угрюмо покачал головой.

— Днями, вот как вы кончите съемки, отправим беднягу в город на лечение. В прошлом году лечили — так до весны держался. А нынче, видно, рецидив.

Вышли к хлебным амбарам. За одним из них расположились механизаторы. Они дулись в домино так, что гром стоял. На вопрос Сухоуса, почему не ремонтируется техника, один из комбайнеров, похожий на разбойника, босой и в рваной рубахе, прогремел:

— А запчасти где? Скажи, где своровать, своруем.