Олег Батлук - Исповедь старого молодожена [сборник litres]

– А если так? – спросил я тогда, в девяностые, и улыбнулся.

Продавщица из девяностых на секунду засомневалась (как мне показалось), в ее взгляде промелькнула фея-крестная, но она быстро опомнилась и снова включила злую мачеху. Портвейн мне тогда так и не продали.

Эти два случая в чем-то похожи, поскольку при правильном использовании портвейн – тоже лекарство.

Еще раз взглянув на неумолимую женщину-провизора, я решил повторить тот трюк из девяностых и улыбнулся ей. Вдруг на этот раз сработает. Ведь с тех пор, по моим скромным подсчетам, я нажил увесистую мужскую харизму.

– А если так? – игриво спросил я.

– У вас что, судороги, мужчина? – бесстрастно поинтересовалась женщина-провизор. – Ваш препарат не противосудорожный, он все равно не поможет.

С мужской харизмой я, конечно, махнул. Если годы что и прибавили к моему лицу с юности, так это цемент. А с цементом на лице улыбаться довольно неудобно, да и немилосердно по отношению к ближним.

Однажды я был великолепен. Не «хорош», «неплох» или «вполне себе», а именно – великолепен. Окна первых этажей, промытые недавним дождем, отражая меня, шептали: «Ты великолепен».

Слишком сытые, вечно перекормленные московские голуби, объевшие остальных голубей России, пролетая надо мной, курлыкали: «Не будем на тебя гадить. Ты – великолепен!»

Сверкающий неестественной матовостью «Гелендваген» покосился в мою сторону фарами, пропуская меня в неположенном месте вдали от пешеходного перехода, и проурчал пятнадцатицилиндровым двигателем: «Ты великолепен! А я что, я всего лишь жалкий гелик!»

Я не сделал ничего особенного. Я даже не похудел. Я был просто великолепен, без условий и доказательств, без сносок и примечаний, как в три годика.

Впервые за долгое время я был настолько уверен в своем великолепии, что замурлыкал себе под нос старую песенку Бутусова:

«Казанова, Казанова, зови меня так!»

Получилось все же не совсем себе под нос, а достаточно громко. Девушка, шедшая по улице рядом со мной параллельным курсом, от неожиданности выплюнула свой кофе, который за секунду до этого щедро отхлебнула из бумажного стаканчика.

И, несмотря на свидетельство окон, голубей и даже «гелика», в тот момент я с прискорбием заключил, что и у моего великолепия есть пределы.

Слева на эскалаторе стоит парень. Всегда найдется такой, с завышенной до пупа самооценкой, стоящий слева на проходе.

– Разрешите, я пройду, – просит его девушка.

– Проход пять рублей, – отвечает бонвиван.

А парень-то непрост. Прямо тяжелая артиллерия. Разгон до флирта за шесть секунд. Возможно, под какой-то мотивирующей книжкой, а то и после курсов пикапа. Девушка пытается переварить лимон, который она только что съела по милости бонвивана: стоит и морщится.

– Но красивым девушкам проход бесплатный, – слащаво продолжает пикапер.

И тут из-за спины девушки раздается не по-утреннему бодрый бас:

– Знаешь, чувак, вот я страшный, но, думаю, что тоже пройду бесплатно, – говорит стоящий за ней мужик, а по совместительству шкаф с добрым лицом убийцы.

Пикапер мгновенно оказывается внизу эскалатора, как будто его сдули.

– Спасибо, – сказала девушка шкафу, – жаль, вас нельзя возить с собой. А то часто приходится в метро ездить…

Кота Семена вывели на шлейке погулять. Но с веревкой за спиной он гулять отказывался. Тогда мы отстегнули ему поводок, оставив только ремешки вокруг передних лап.

И все равно далеко Семен не ушел. Он ползал по траве по-пластунски и с этими ремешками на загривке напоминал опера на задании.

Ползал Семен со скоростью огромной мохнатой улитки, а то и вовсе замирал подолгу. В какой-то момент на него даже села муха, решив, что кот дохлый.

Наконец Семен уперся мордой в соседский забор. Он долго разглядывал его снизу-вверх, втягивая голову. Наверное, так выглядят кошачьи Эвересты. Тут наша соседка, возившаяся на своем участке с цветами, разглядела Семена сквозь штакетник, перегнулась через забор и сказала ему «привет». Прямо в темечко.

Семен, как истребитель вертикального взлета, подпрыгнул на недосягаемую доселе для семейства кошачьих высоту, бросился в противоположную от «привета» сторону, сбив по пути ведро и Артема, и сделал вид, что умер под крыльцом.

Я наблюдал за всем этим и с ностальгической слезой вспоминал свое: вот точно так же я когда-то ухаживал за девушками.