Олег Батлук - Исповедь старого молодожена [сборник litres]

Это нормально.

Главное – не забывать периодически снимать бигуди/бриться и отматывать вашу историю к началу, к фанфарам заставки «Columbia Pictures представляет».

Хуже, гораздо хуже искусственно застревать на вступительных титрах, на высокой ноте. Иногда встречаешь такие пары, которые навязчиво тычут тебе в лицо своей глянцевой обложкой. И ты понимаешь, они не жильцы вместе, счет пошел на дни.

Когда я был подростком, в нашем дворе жил мужик, мастер спорта по самбо. Как-то раз мы спросили его, что он будет делать, если на него нападут пятеро, какими приемами он их раскидает. «Первое, что я сделаю, – ответил тот, – это убегу». Мы неодобрительно загудели. «Они побегут за мной, – невозмутимо продолжил самбист, – и я вырублю их одного за другим. Потому что пятеро не смогут догнать меня одновременно. Все люди бегают с разной скоростью».

Все люди бегают с разной скоростью. В паре один тоже неизбежно обгонит другого в чувствах. Кто-то забуксует в быте, в мечтах, в надеждах.

Это нормально.

Главное – не забывать, что тянуть за собой на буксире – эффективнее, чем толкать сзади.

Главное – не забывать о главном.

О том, что на «потрясающе», «феерично» и «божественно» не протянешь долгие годы.

О том, что «нормально» в отношениях – это нормально.

У души есть возраст. Чувства взрослеют. Любовь в двадцать и любовь в сорок – две разные лиги.

В двадцать твоя девушка расцветает от свидания к свиданию, хорошеет от платья к платью, смелеет от ночи к ночи. А ты встаешь очередным утром с ощущением, будто гопники слили из вашей любви весь бензин. Юность голодна и прожорлива.

В сорок ты в тысячный раз натыкаешься на жену в ванной, немного чудненькую спросонья, с колтунами снов волосах, с одним наполовину открытым глазом, с зубной пастой на пол-лица, в старом халатике, в котором она воевала еще в гражданскую, и вдруг чувствуешь – бездоказательно, исключительно по легкому покалыванию в кончиках пальцев, по струйке тепла вдоль позвоночника – что влюбляешься еще больше.

Я каждый раз восхищаюсь, когда вижу на улицах пожилые семейные пары, прожившие вместе много лет.

Конечно, я могу ошибаться. Вдруг они недавно встречаются, после того как дедулька бросил юную фотомодель и ушел к бабульке.

В моем подъезде живет такая семья динозавров. Ходят всегда вдвоем. Как два деревца по осени: листву, всю свою красоту, потеряли, но все равно держатся друг за друга скрюченными ветками, вросли в соседа. Если один забуксует на ступеньках, второй подтолкнет его слегка сзади, чуть ли не носом. Как панды.

Такие пары несут свои совместные годы как орден. Они тоже в чем-то ветераны. Они победили в войне с нелюбовью, которая нападает на каждый брак.

Но одиноких стариков на улицах все-таки больше.

Потому что нелюбовь побеждает чаще.

Молодость ценит одинаковость, зрелость – разность.

Поэтому так много ранних браков распадается в первые годы. Юные просто не доживают до восхищения непохожестью друг друга.

Полярность, разнозаряженность двоих – это тесто для вечности. Диалектика и течение крови возможны лишь между полюсами.

Однообразное затягивается ряской.

Нет ничего скучнее, чем жить с зеркалом.

Любящие не должны взаиморастворяться до степени смешения. Взаимопоглощения на равных не бывает – обязательно кто-то уступит больше.

«Ты – это я, а я – это ты» красиво звучит в тостах и в любовных эсэмэсках, но по факту больше смахивает на психическое расстройство. Если кто-то спешит подарить другому свою личность, значит, сам он ее не очень-то и ценит.

Любовь не равно капитуляция. Никто не требует от нас опустошать амбары на радость победителю. Некоторые скелеты лучше попридержать в шкафу, не всем нравятся мультфильмы Тима Бертона. То есть про коллекцию марок, на которую в свое время ежемесячно уходило ползарплаты, может, сразу и не стоит рассказывать (а если это марки исключительно с пандами, то про нее не стоит рассказывать примерно никогда).

«Ты – это ты, а я – это я» – такой союз в разы здоровее. Например, ты – березка, а я – древесный грибок, вместе мы образуем нечто весьма фриковатое. Любовь – это не две бесцветные взаимопроникающие амебы, сладковатые на вкус. Любовь – это всегда нечто фриковатое, невозможное по отдельности.

В конечном счете, как бы кто ни топил за «родство душ» и «вторую половинку», нас всех вштыривает от непохожести. Например, моя жена обожает мед, который я ненавижу, и я восхищен этим до глубины души. Когда она с наслаждением разглядывает, как по ложке стекает тягучая, янтарная, искрящаяся гадость, я не дышу и любуюсь женой, словно передо мной – инопланетянин.