Олег Батлук - Исповедь старого молодожена [сборник litres]

И вот наконец, ты сподобился, божок недоделанный, – свел меня с Валентиной Серовой с другого этажа бизнес-центра. И, какой же мерзкий тролль, ведь воспользовался именем моей любимой советской актрисы, по которой я в свое время сходил с ума, рыдая над «Сердцами четырех».

Ну, и чего ты добился, тупица? Не надо чесать свой пивной живот, в глаза смотреть! У меня ребенок, и у нее двое. У меня в коробке Робокар Полли, и у нее «жирафики-кукольный театр-буратино». Я женат, и она замужем. И вот стоим мы с Валентиной Серовой напротив друг друга, сведенные твоим маразмом, и глупо моргаем.

А ведь наверняка не этому тебя в свое время учила твоя начальница Афродита, ой, не этому. Уж точно не «жирафику-кукольному театру-буратино».

В сериале «Почему женщины убивают» есть сцена: муж постукивает по своей чашке пальцем, чтобы жена принесла ему еще кофе.

Сема, смотревший этот сериал, рассказал мне, что он тоже решил попробовать, как тот муж: постучал по чашке однажды за завтраком. Звук вышел довольно тихим, не как в сериале, у нас же ни у кого звукооператоров нет. Так что Семина жена не услышала. Тогда Сема постучал по чашке вилкой. На этот раз Аня услышала, посмотрела на него и сказала:

– Тост хочешь произнести? Давай, жги.

А я вот со своей женой даже экспериментировать не буду. Я, в отличие от Семы, обратил внимание на то, как называется сериал.

У моих родителей сапфировая свадьба – сорок пять лет.

Неужели мы с женой проживем вместе столько же?

Бедная, бедная женщина…

Андрей Сергеевич смотрел в окно на свою любимую ворону. Скорее всего, это была какая-то другая ворона, то есть логично предположить, что вороны на ветке перед окном квартиры постоянно менялись, но Андрею Сергеевичу нравилось думать, будто это одна и та же ворона. Его любимая.

Нина Аркадьевна сидела в кресле и вязала. Все начиналось как шарф, незаметно переросло в свитер, а теперь грозило закончиться кардиганом едва ли не в пол.

– Пятьдесят лет вместе, пятьдесят лет, – причитала Нина Аркадьевна, – какие-то нереальные цифры. Как мы прожили с тобой столько, Андрюша? Как ты думаешь? В чем наш секрет? Ты мне поначалу не очень-то и понравился. Эти бакенбарды твои, как у Бенкендорфа. Мама моя тогда так и сказала: ты что, дурочка, у него же бакенбарды. И крови у меня ты попил порядочно. В НИИ своем сидел столько лет, пока тебе потолок на башку не рухнул от ветхости. Все уже давно ушли в дворники, а ты дожидался этого потолка. Герой, герой. И с детьми ты особенно не занимался, так, раз в год пьяный придешь, улыбнешься, подарки подаришь, как Дед Мороз. И музеи ты терпеть не можешь, стоя спишь, вечно я с Любовь Моисевной ходила, будто мой муж – Любовь Моисевна. Торчишь у своего телика целыми днями, будто твоя жена – Соловьев этот. Пятьдесят лет тебе под хвост, надо было мне за Парамонова выходить, Парамонов пять лет как помер, я бы уже пять лет как отмучилась, придурок ты все-таки, Андрюша, как есть придурок.

– А? Ты что-то спросила, Ниночка?

Ворона только что улетела, и вдоволь наобщавшийся с птицей Андрей Сергеевич теперь мог уделить время жене…

В браке важна правильная работа клапанов: когда кто-то из двоих собирается выпустить пар, клапан на стороне другого должен быть закрыт.

Клапаны. Вот в чем ваш секрет, Нина Аркадьевна.

Я спускался в лифте вместе с пожилой парой из нашего дома. Есть такие пары: на вид каждому лет восемьдесят, из которых по ощущениям они прожили вместе все девяносто. То есть некоторые жены уже рождаются замужем за своими мужьями и наоборот.

Как и полагается старичкам, прожившим вместе девяносто лет из восьмидесяти возможных, они ругались. Старички думали, что делают это тихо и незаметно, но в силу возраста их регулятор громкости не то чтобы барахлил – напрочь сломался, поэтому я слышал все вплоть до мыслей.

Старушка предлагала старичку свою трактовку маршрута до «Пятерочки», которая располагалась фактически напротив нашего дома (в старости даже обыкновенный вынос мусора – целая войсковая операция), а старичок ей интеллигентно возражал, утверждая, что в таком случае он «на фиг» никуда не пойдет.

– А я говорю, обойдем трансформаторную будку справа! – настаивала старушка.

– А я говорю, обойдем слева! – не соглашался старичок.

Наконец старушка не на шутку раскипятилась и, уже не стесняясь каких-то там лысых дядек в лифте, громогласно объявила: