Давид Шварц - Циклотимия

К моменту моего появления в его кабинете он догрызал голову какому-то проектному институту, занимавшему в восьмиэтажном здании два верхних этажа.

– Мне рассказали о ваших работах, – повторил он, – я хотел бы, чтобы вы перешли к нам. Я хочу предложить вам сектор. Начнем сотрудничать, а там видно будет…

– Сектором я не потяну объем работы, – тут же ответил я, – здесь нужен отдел.

– Да? – он посмотрел на меня более заинтересованно, – и каким вы видите этот отдел?

– Мне бы лист бумаги…Карандаш у меня есть.

Я набросал структуру отдела, включающего семь секторов.

– Так, – сказал Чебаков, – а людей наберете?

Я попросил еще лист бумаги и посекторно стал набрасывать фамилии ребят, с которыми работал и которых знаю как облупленных.

– Так, – уже живее спросил Чебаков, – а они знают, что…

– Знают. Они давно ищут новое место работы. Профессионально они уже достигли потолка, им там неинтересно.

– Хорошо, – подвел итог директор, – я проведу в министерстве этот новый отдел. Начинайте работать. Детали согласуйте с ним, – и он кивнул на зама.

Тот выпучил глаза: – Артем, а ты выбьешь у министра штат на новый отдел?

– А ты сомневаешься?

Все. И дело закрутилось.

Уверенность этого человека, его авантюризм поражали всех, кто с ним сталкивался.

Погорел впервые он на столкновении с городскими властями.

Те два верхних этажа здания института занял я со своим отделом, который был сформирован примерно за три месяца, и еще три расширившихся смежных отдела.

Чебаков устремил свой хищный взор на первый этаж здания, где располагался районный ЗАГС, подговорил ребят и темной ночью десять человек вскрыли двери, стащили загсовские пожитки в угол, внесли свои столы и оборудование и к утру уже работали на новом месте.

Аннексия госконторы закончилась тем, что за самоуправство директора сняли с работы и перевели в мэнээсы. Кстати, по этому поводу приехал сам министр и вдвоем с секретарем обкома партии они решили дело.

Проработав год, Чебаков уехал в Украину, в город Желтые Воды, где создал новый институт от того же министерства. Затем стал переманивать своих сотрудников туда. Человек пятьдесят из нашего института, в том числе несколько начальников отделов и ведущих специалистов, уехали к нему. За мной он прислал нарочного, который расписал прелести жизни на новом месте, но я не уехал по семейным обстоятельствам.

Через год узнаю, что Чебаков расширил дело, раздул институт до пятисот человек и присоединил завод к институту, став гендиректором объединения по образцу нашего.

Правда он не учел, что в тех краях работали крепкие ребята, которым он перешел дорогу!

Обиженных оказалось много, все со связями, и вот уже возбуждается дело против гендиректора Чебакова по поводам, найти которые – плевое дело!

Его снова увольняют и передают дело в суд.

И вот он уже сидит дома и готовит допровскую корзинку, готовясь сесть на энное число лет.

Но борец в нем возобладает и он начинает бороться.

В это самое время гремит перестройка. Восходит звезда Горбачева. Собирается съезд с тронной речью нового советского вождя.

А в это время…

В Желтых Водах человек с готовой допровской корзинкой пишет письмо лично Михалсергеичу о преступных действиях мошенников из тихого украинского городка.

Письмо идет кружным путем, детективно, через Харьков, Киев и еще какие-то города и доходит до столицы. Мало того, до съезда. Мало этого, аж в самые белые ручки нового Генсека. Мало и этого – попадает во-время!

И в тронной речи М.С.Г. громит мерзавцев- гонителей прогрессивного гендиректора, клеймит их, обласкивая Артема Чебакова, как светоча новых веяний!

Дальше – проще. Уродов гонят, а победитель снова на коне и машет крупнокалиберной шашкой!

После чего я теряю его следы, но отголоски того, что после падения Горби Чебакова все-таки засадили в кутузку – до меня доходят.

И вот радостная весть: он уже академик и работает во славу науки!

Ура! Правда победила, враги унижены, наша взяла!

Правда, все это я наблюдаю уже издалека, с теплого берега Средиземного моря, с высоты приобретенного опыта.

Примечание: фамилия директора изменена, г. Желтые Воды – выдумка, дело было в другом городе.

Я о нем уже как-то писал. Но он стоит того, чтобы быть внесенным в цикл «Интересные люди».

Довольно редкое древнееврейское имя для современного израильтянина. Сейчас более модны короткие имена: Гат, Гон, Оз, Рон. А Авиноам – относительная редкость.