Роман Соловьев - Пятая батарея

Через год она познакомилась со Стасом Воронковым. Он работал инженером-электронщиком на заводе, постоянно что-то изобретал, паял микросхемы. Сделал маме в деревне автоматизированный полив огорода, соседки как на экскурсию приходили посмотреть на датчики и приборы в огороде. Стас бегал по многим НИИ, со своими разработками, но нигде его не принимали всерьез. Говорили, что проекты «сырые», и требуют финансовых вложений. Однажды, он выложил несколько своих изобретений в интернете, вскоре с ним связались представители Сельскохозяйственного концерна из Германии, они выкупили у него все патенты, а его пригласили к себе на работу. Он уехал, поначалу звонил, а потом исчез, вроде живет теперь где-то в Кёльне, женился на немке.

Было у Юлии Михайловны еще пару легких знакомств, которые так и не переросли в более серьезные отношения. Года между тем проносились, только успевали меняться за окном летние пейзажи на зимние, она и сама не заметила, как ей исполнилось тридцать восемь. Но внешне она выглядела моложе, небольшая, стройная шатенка с большими и выразительными карими глазами. Она вспомнила забавный случай, произошедший весной. Уже вечером, когда стемнело, она возвращалась от подруги, после Дня рождения. В середине парка, из кустов появился молодой, подвыпивший паренек: « Девушка, вашей маме случайно зять не нужен?». « Нужен !» – твердо ответила Юлия Михайловна, и крепко вцепилась за руку незадачливому пареньку. Парнишка присмотрелся, одернул руку, и быстро исчез в ближайших кустах, пробормотав: « Извините, обознался…»

Но в последнее время, Юлия Михайловна стала замечать еще один парадокс. Начали исчезать куда-то мужчины. То есть, молодые парни, студенты, бегали ватагами по улице, со своими телефончиками, мужички постарше, солидно сидели на скамейках в парках и на стадионах. А мужчин среднего возраста, от тридцати до пятидесяти, практически не было видно. Как будто их всех собрали на космический корабль, и отправили на Марс. Отдельные особи мужского пола, иногда с безумными глазами проносились по дороге мимо, в своих «железных» конях, или быстро пробегали рысью по тротуару, с большими пакетами, набитыми продуктами из « Магнита».

Даже водителями трамваев и троллейбусов у них в городе были женщины. Женщины ремонтировали дороги, работали в магазинах, парикмахерских, вчера она даже видела женщину, сотрудника ГИБДД.

– Татьяна, ты не знаешь, куда делись мужчины? – спросила она на работе подругу, воспитателя подготовительной группы.

– Юля, я их уже года два не видела,– вздохнула подруга.

Юлия Михайловна включила телевизор у себя в кабинете. Показывали старое интервью с финалистом (или финалисткой?) «Евровидения», бородатой женщиной в блестящем платье. Она быстро переключила канал: три парня из модной группы, с длинными, крашенными волосами, в плотно обтянутых колготках, пели новый шлягер. Юлия Михайловна удрученно выключила телевизор: « Что-то в этом мире не так, мужчин и так мало, так некоторые из них еще и под женщин подстраиваются…». Она закрыла кабинет и пошла к завхозу, Антонине Филипповне.

Завхоз, дородная женщина, лет сорока пяти, перебирала накладные на столе:

– Юлия Михайловна, я сегодня опять звонила в администрацию, они ни чем не могут нам помочь… Нет сейчас у коммунальщиков свободных рабочих рук.

– Да они с ума сошли, через две недели морозы начнутся, водопровод в прошлую зиму два раза перемерзал… Обещали же, к первому октября траншею вырыть, и новую трубу проложить…

– Господин Мельников сказал, все люди заняты расчисткой территории под новый стадион, через два года Чемпионат мира по футболу, а у них еще конь не валялся…

– Что, так и сказал?

– Да, так и сказал… Я вот что думаю, Юлия Михайловна, может нам опять обратится к нашим соседям, в воинскую часть. Анатолий Николаевич никогда не отказывал в помощи. А сейчас у них, кстати, новый командир – полковник Верещагин. Молодой, энергичный – всю часть на уши поставил. У моей соседки – муж там прапорщиком служит, так он сейчас весь обувной крем, который за два года перетаскал, назад, в часть носит, чтобы недостачи не было…

– Наверное, вариантов больше нет, схожу я к товарищу полковнику, авось не откажет,– Юлия Михайловна старательно поправила прическу перед зеркалом…

Полковник Верещагин Юрий Алексеевич любил две поговорки: « Терпение и труд все перетрут» и « Праздность – мать всех пороков». Он не был потомственным военным, но класса с восьмого не мыслил своей жизни без военной службы. В военное училище он поступил не с первого раза, в середине девяностых конкурс в военные училища резко вырос. Он долго и упорно готовился, сказался настырный казачий характер, и поступил через год. Никогда не давал слабины не себе, ни подчиненным, ни признавал малодушия, слабости и предательства. Но больше всего Юрий Алексеевич не терпел расхлябанности и алкоголизма в армии.