Михаил Генин - Невечные мысли - Юмористические миниатюры

Частая смена фасада расшатывает фундамент.

Заблудился, отстав от тех, кого вел за собой.

– На баррикаду! На баррикаду! – призывал он, перебегая с одной её стороны на другую.

Когда вина сильных мира сего обнаруживается, они великодушно делят её между слабыми.

Я знаю: мы сегодня живем пока ещё плохо, но верю – завтра мы будем жить ещё лучше!

Истину – в закрома государства!

Один за всех, все – за…

Тех, кто не шел на поводу, тащили на аркане.

Хорошо народу, во главе которого стоит светлая личность: с такой легче блуждать в потемках!..

Может ли большинство считаться демократическим, если оно – подавляющее?

Какой же прекрасной будет лет через триста жизнь людей на других планетах!

Пора, наконец, прекратить разговоры о тюрьмах и лагерях: для многих из нас они давно уже стали общим местом.

Воздух свободы вызывает у рабов удушье.

Ничто так не способствует развитию демократии, как её отсутствие.

Поцелуй Иуды – пропуск на Голгофу.

Спросили у диктатора, есть ли у него враги. «Среди живых – ни одного», – был ответ.

Нельзя поставить на колени народ, привыкший ползать.

В доме повешенного только и разговоров, что о веревке – для палача.

– А не начать ли снова охоту на ведьм?

– Так ведь их всех давно извели!

– Не беда: была б охота – ведьмы появятся…

Конечно, вы спросите, о чем же так мечтают люди с кляпом во рту? – Поболтать о свободе слова.

Так и не довелось мне поплясать под чужую дудку: все что-то не устраивало – то музыка, то инструмент, то исполнитель…

Признание вины облегчает участь невиновного.

Они несли транспаранты: «Прошли времена, когда нас можно было купить за тридцать серебреников!»

… И тогда неверующие появились среди самих атеистов…

С кляпом во рту не поговоришь. Зато как думается!

Чтобы ценить свое настоящее, надо хорошо представлять себе будущее.

Молчание народа – золото тирана.

Стоит только завестись пророку в своем отечестве, как его тотчас лишают гражданства.

При обыске у него не нашли ничего компрометирующего, кроме интеллекта.

Чтобы оружие не ржавело, им приходится время от времени бряцать.

Избиение младенцев, глаголивших истину…

Когда запрещают думать, в голову лезут разные мысли…

Опасайтесь единицы, за которой стоят миллионы нулей.

Не все так плохо, как кажется, – многое гораздо хуже.

Когда видишь, как они бросают в костер книги, понимаешь: у этих и рукописи будут гореть.

Регресс гордо называл себя духовной оппозицией прогресса.

Последнее преимущество раба – его нельзя лишить свободы.

Били во все колокола: заглушали всеобщее молчание.

Да здравствует наше Настоящее – будущее всего человечества!

Если у человека есть свобода выбора, он выбирает свободу.

Современная Фемида: на глазах – повязка, в ушах – вата, во рту – кляп.

Я знаю, почему евреи сохраняют чувство юмора до глубокой старости: им всю жизнь не до смеха.

– Ты так красиво паришь в небе! – восхищались орлом.

– Хочется понравиться жертве, – скромно признался тот.

Лев остается львом, даже если он глуп, как осёл.

– Жить в болоте и быть свободным от болота нельзя, – убеждала лягушка.

– В этой жизни главное – уметь вилять, – поучала собака, – лаем ничего не добьёшься.

Сдирая шкуру с овцы, волк продолжал её уверять, что она будет жить. Если захочет.

– Эх, всё течет, всё меняется! – философствовал крот, роя землю носом, как это делали его предки много веков назад.

– И когда только мой успевает, – жаловалась зайчиха: – сегодня уходил из дома – был как огурчик, через пять минут вернулся – уже косой!

Творческая солидарность: узнав, что курица отказывается нести яйца, петух перестал кукарекать.

Неужели надо быть собакой, чтобы стать другом человека?

– Жизнь у нас на болоте суровая, – рассказывала лягушка: – тех, кто отказывается квакать – сразу засасывает!

Берегитесь, овцы! У волков снова в моде овечьи шкуры…

«Одна паршивая овца не должна портить всё стадо!» – говорили волки, таская одну овцу за другой.

…А может, все же стоило заглотить наживку, чтобы она не досталась другому?

И зачем только рыба плавает там, где её ловят!

Щуке пришлось проглотить плотвичку: та никак не хотела заключать договор о ненападении.

– Ну и жизнь пошла! – сокрушался верблюд. – Кому ни откроешь душу, каждый норовит туда плюнуть.

Если осёл уверен, что он идёт, его трудно сдвинуть с места.