Азиз Несин - Король футбола

«Ах вот, оказывается, в чем дело… А я-то принял все за чистую монету!» И, не желая признаться в своей оплошности, Саид ответил:

- Да, да, конечно, чертовски остроумно! Я получил такое удовольствие. Давненько я так не смеялся.

- Ну какой из нашего ПыС'а чемпион? Вылетит из европейского турнира после первой же игры у себя на поле… Потому что, старина… - И Аркан-бей пустился в подробные объяснения, потом, спохватившись, воскликнул: - Да, совсем забыл. Ведь мы должны были прийти сюда вместе с Дюндаром Болтун-беем, но он предупредил меня по телефону, что задержится и будет позже…

Дело в том, что Болтун-бей рано утром позвоню Ферфейерверкам и сказал Севим о своей встрече с Саидом, - идея сделать богатого Рыжисына почетным членом ПыС'а не давала его покоя. Вот почему он предложил Севим отправиться с ним к ее жениху.

- Как хорошо, что вы позвонили, Дюндар-бей, защебетала Севим. -. Вы так мне нужны, просто позарез. Вот и Ахмед сейчас у меня. Только вы можете сделать это дело. Я прошу вас заглянуть к нам на минутку, прежде чем поехать к Саиду. Мне обязательно надо кое-что вам сказать, это так важно…

Этим и объяснялась задержка генерального председателя ПыС'а.

Между тем до телефонного звонка Болтун-бея Севим упрашивала Ахмеда помирить ее с женихом. Конечно, она и сама понимала, что в тот вечер переборщила, но что случилось, то случилось… А Саид словно в воду канул - не звонит, не приходит. Помирить их может лишь Ахмед, только Саиду надо дать понять, что он во всем виноват, а невеста готова его простить, если он явится с повинной. Когда же они поженятся, тогда другое дело, - тогда Севим не станет придавать никакого значения его обидам, но сначала надо все-таки пожениться…

Ахмед злился на Севим и откровенно жалел Саида, поэтому ему вовсе не хотелось быть посредником. На его счастье, явился Дюндар Болтун-бей и, узнав обо всех осложнениях в брачных делах, опечалился не на шутку: ведь если не будет свадьбы, не видать ПыС'у саидовских денежек…

- Все можно уладить просто, - подумав, сказал Дюндар Болтун-бей. - Пусть завтра Хасип-бей устроит обед или ужин. Будут родители, ты, Ахмед, я… Аркана позовем… Он, кстати, сейчас у Саида… А твоего жениха я сам притащу. За столом все и уладим…

Пока Болтун-бей заезжал к Ферфейерверкам, Эрол Аркан-бей рассказывал Саиду о том, как стал спортивным обозревателем.

- Спортивный комментатор - это, понимаешь, старина, или спортсмен-неудачник, или хлюпик какой-нибудь, к спорту совсем неспособный. О чем с таким азартом и увлечением рассказывают люди? О том, чего сами никогда не делали и сделать не смогут… Вот так и у нас, старина!… Гляди, как старички расписывают свои любовные похождения. Заслушаться можно. А почему? Да потому, что в этом деле сами уж не того… Вот и точат лясы. Так и в нашей профессии.

Саид, грешным делом, вдруг подумал про себя: выходит, ему только и быть что спортивным комментатором? Нет! Он будет футболистом!

- Мой покойный папаша, - продолжал Эрол, - очень уважал книжки. Бедняга женат был всего раз и сильно из-за этого огорчался. Коран он читал усердно, потому знал житие пророка нашего и сколько тот жен имел. «Говорят, ислам, в отличие от христианства, святых чудес не знает, - любил он повторять. - Как бы не так! Тут еле-еле с одной женой управляешься, а великий пророк наш, Мухаммед, запросто с четырьмя справлялся…» Ну ладно, старина, это к делу не относится. Так вот, отец сердился на меня, да будет земля ему пухом, за то, что я ничего не читаю. «Неуч! Осел! - ругался он. - Ничего из тебя не выйдет!» Покойный папаша мой был человек передовых взглядов, умел в корень глядеть. Лицей я, конечно, не кончил. Из-за учителей, из-за их несправедливости ко мне, так что самостоятельную жизнь мне пришлось начать рано. За что ни возьмусь, ничего не получается у меня. Ну, да тебе, старина, лучше меня это знакомо. А теперь с другой стороны взгляни. Все великие американские писатели, которых мы сейчас знаем, вроде меня брались за миллион дел, и ничего у них не получалось, и тогда они от безвыходности начинали писать. И, понимаешь, старина, меня тоже на это дело потянуло, хотя почерк у меня отвратительный, пишу я неграмотно, да и вообще хреново знаю турецкий язык. Ну, писатель из меня не получился, зато стал я спортивным обозревателем. Начинал я в газетенке, которая еле сводила концы с концами. Вот-вот должна была прикрыться. А в тот год проводили Олимпийские игры. Каждая газета посылала на Олимпиаду по нескольку собственных корреспондентов, а у моей - не на что было послать даже одного. Тогда я пошел на хитрость: разыскал в архиве фотоснимок, на котором мужчина и женщина прощально машут с самолетного трапа, мужское лицо заменил своей фотографией и тиснул на следующий день в газете с надписью: «Вопреки финансовым затруднениям, наша газета посылает на Олимпиаду собственного корреспондента. Эрол Аркан перед отлетом в аэропорту Ешилькёй».