Александр Никонов: Хуевая книга

Сашу Никонова знаю давно, когда-то раньше брал его на работу в "Московский комсомолец".

Больше всего мне нравится его блистательная самоуверенность, которой сам не обладаю.

Самоуверенность для художника - большое дело, как для рыжей женщины ее волосы - уже половина красоты".

"...Бог мой! У кого из нас этого не было! Я вздрагиваю, когда читаю у Никонова стенограммы его бесед с друзьями - это же мы, все мы!..

Читателю постоянно смешно. Я давно так не хохотал, как при чтении строго научного матерного словаря Никонова".

"Все-таки очень приятно, что в кондовые дебри МИСиСа проникают, выучиваются там на металлургов и покидают оные дебри веселые и талантливые люди типа меня. И типа автора сей книги. Приятно также, что отечественная металлургия понесла еще одну (после меня) тяжелую потерю в лице вышеупомянутого автора.

Еще приятнее, когда один из таких людей упоминает другого (меня) в своей ностальгической книжке. Так мы и попадаем в историю, "держа и вздымая друг друга". Единственное, что меня бесит во всей этой истории, так это мимолетность упоминания.

Фигуре, по яркости сравнимой с моей в целях исторической справедливости просто необходимо было уделить на порядок больше места. Я сам многое еще мог бы вспомнить и рассказать. Вот, помню, подполковник Л. лекцию "докладывал" с указкой: "Товарищи студенты, в этом приборе происходит прецессия". Мы ничего, сидим, молчим. А самый умный наш еврей простодушно тянет руку и спрашивает: "Товарищ подполковник, а что такое "прецессия"?" Л. возмутился: "Ты что, мудак что ли? Прецессия - это... это... Прецессия - это... Прецессия - ну это когда вот на эту хуйню давит, то она прецессирует". Вот. А еще мне понравилось про то, как герою сначала не удалось потрахаться, а потом удалось, но не очень удачно. И таблица сексуальных исследований тоже смешная. Только неполная. Равно как и матерный словарь.

Но в целом... Впечатления... Чувства... Все такое... Весьма, весьма..."

Александр Никонов, мой приятель и "брат во литературе", предложил мне написать предисловие к его книге. Польщенный, я немедленно согласился, о чем жутко пожалел, когда прочел название.

Кстати, вы его тоже прочли. Ничего себе, да?

Но, привыкши держать слово, предисловие я все-таки пишу.

Собственно, уже написал.

А вот прочту книгу, извините за выражение, до конца - напишу послесловие.

Там и поговорим.

"Что естественно, то не постыдно", - говорил древний философ Сократ, залезая посрать на пригорок и задрав тунику. Его обдувал мягкий ласковый ветер, может быть даже это был бриз, и вонь разносилась окрест, достигая ближайшей деревни. Там не любили Сократа. И когда величайший гений и вождь пролетариата смиренно отправлялся к пригорку, темные фанатичные жители показывали на него заскорузлыми пальцами и говорили друг другу: "Вон Сократ пошел срать". Такова неблагодарность людская.

А предположим на минутку, что Сократ наступил бы на горло своей песне. Разве это было бы хорошо? Это плохо было бы. Истинная мудрость рождается в борьбе с замшелыми парадигмами. Если бы обыватели обломали крылья Сократу, разве смог бы этот гордый Икар срать с высоты птичьего полета, подобно орлу?! Нет. История не донесла бы до нас его имени, затеряла, как затеряла миллионы других имен. А теперь имя древнего гения известно всем, и на могиле Сократа без всяких титулов и ученых званий так просто и написано: "Здесь был Сократ". И все. Точка. Всем все ясно. Этот античный комик заслужил свою славу.

Поэтому я и призываю вас: любите ближнего своего, заботьтесь о нем, яко о своих врагах, подставляйте им всем вторую щеку и никогда не прелюбодействуйте со своей женой. Впрочем, про это еще будет, а сейчас я, как и обещал, скажу о чем моя книга. Вы уже догадались? Да-да, именно об этом! О тонкой струнке души человеческой, ети ее мать.

Я научился играть в преферанс в поезде, 18 лет от роду. Десять лет уже прошло с тех пор! Боже мой! Ёб твою мать! Десять лет! А ко времени издания этой хуевой книги, если это говно вообще когда-нибудь будет издано, пройдет я ебу сколько лет! А ведь мне уже 28! Скоро 29! А будет - бог весть сколько лет. И тогда цифра 29 покажется мне детством золотым и умильным. Время-то идет. И это хуево. Мне было хорошо в 18 лет. Потому что тогда я научился играть в просиранс. Пики-крести-буби-черви. В поезде. По пути следования со студенческой группой в город Магнитогорск, на ознакомительную практику после первого курса.