Глеб Соколов - Кроссворд игральных автоматов

Генерал громко икнул.

Собеседник не посмел возразить.

– Догоните и проверьте обе машины… – генерал замолчал.

Подчиненный не смел подать голос.

– Мне нужен Кошелев. У него взять адрес Дэна Скотопасских. Сдается мне, подонок прячет где-то по поручению дяди миллион долларов.

Напротив генерала пил чай за столиком орангутанг. Церемонно поставив недопитую чашку на генеральский головной убор, проговорил:

– Позволю себе спросить: кто звонил и что случилось?

– Уезжая со двора мой парень укрепил под каждое «рено» по радиомаячку.

В одной из машин обязательно должен быть Кошелев.

– А в другой, вполне возможно, сам Скотопасских!…

Генерал схватил фуражку со стола. Чашки со звоном полетели на пол.

– Пора действовать! – произнес он.

«Что же это такое?!… – Дэн протер глаза. – Уж не начались ли у меня галлюцинации?!…»

Чернильная московская ночь сильно разбавлена светом фонарей. Оттого чернила выходили жидкие, словно бракованные. Фонарный частокол громоздился по сторонам проспекта, – того самого, про который говорят «прям, как стрела».

Между частоколов на огромной скорости летела современная, – новее не продается, – французская телега.

По сравнению с телегой русского крестьянина эта развивала чудовищную скорость.

Проблема Дена заключалась в том, что позади промеж все тех же фонарных частоколов с несвойственной прытью неслась телега современного русского мужика – раздолбанные «жигули» морковного цвета.

Этот осколок советского мира гнал, точно участвовал в соревнованиях по городским гонкам.

Глянув в зеркало, Дэн, чего с ним никогда не случалось, набожно перекрестился: показалось!… Никаких телег с современными мужиками. Толпа машин, от которой оторвался после светофора, стремительно отставала.

Черт!… Наваждение упорствовало: морковная телега советского производства, до сих пор скрываемая за самосвалом, перестроилась на свободную полосу, понеслась, не по тележному набирая скорость, вперед.

Путь морковной колымаге без бубенцов преграждала телега шведского крестьянина, – тоже без бубенцов, но с синей мигалкой.

Соседний ряд занят.

Дэн опять осенил себя крестным знамением: ну хватит уж! Почему каждый раз, когда мчится по этому проспекту, мерещится погоня?!… Мысленно Скотопасских уговаривал морковную телегу прекратить: «Изыди! Отстань! Не гонись!»

Крестьянская повозка не вняла заклинаниям. Вместо того, чтобы угомониться и зашуршать колхозными шинами в хвосте у шведского драндулета, принялась отмачивать кульбиты. Вилек. Резкое перестроение: шины, наверняка лысые, как пенсионерская макушка, едва удерживаются на асфальте.

Еще вилек. Темный русский крестьянин в прошлые века не позволял себе такого слалома!

Теперь он позволял себе многое. Как результат распущенности: расстояние между «рено» и «жигулем» стремительно сокращалось.

Дэн был настолько заворожен пируэтами преследователя – перестал креститься и даже немного отпустил педаль газа.

Рядом на сиденье – объемистый желто-красный пакет.

Если верны сведения, по которым в Первопрестольной концентрация жуликов на единицу площади – предельная, одновременно с Дэном по проспекту катило энное количество грабителей, воров, аферистов и мошенников…

Знали бы они, каков пакетик лежит в скромной, хотя и изящной, французской легковушке!

«Нет, это не гангстеры! – успокоил себя бывший будущий шеф московского представительства «Хаум Раум». Разве бывает, чтобы гангстеры катались на телегах русского крестьянина!… Когда последний запрягал свою Савраску, слово «гангстер» не входило в словарь русского языка. Когда же оно вошло, Савраска подохла.

Скотопасских успокоился, но душа его недолго пребывала в шатком равновесии. Оно было утеряно в момент, когда в соседнем ряду послышались громовые раскаты.

То был конечно же не первый майский гром – до теплого месяца с его грозами еще далеко. Неисправный глушитель старой телеги – вот кто соревновался с Перуном, который, как известно, трясется по облакам на своей раздолбанной повозке и производит тем самым гром, молонью, дождь, ветер и прочие катаклизмы, которые в наше время напрасно пытается предсказать «Гидрометцентр».

Русская морковь настигла французское изделие.

Дэн вытаращил глаза.

Одетый в кожаную курточку, какие продают в «Снежной Королеве» – из-под нее торчала светлая рубашка, не застегнутая на несколько верхних пуговиц, – всклокоченный Матвей Скотч, не отрываясь смотрел на племянника, улыбался, корчил странные гримасы. Уж не стал ли дядя за время отлучки идиотом?!