Кингсли Эмис - Счастливчик Джим

На первой странице одного из журналов была помещена большая, отлично выполненная фотография какого-то современного композитора, перед которым Джонс, вероятно, преклонялся. Диксона осенила неожиданная мысль, и он радостно за нее ухватился. Его приподнятое настроение немало тому способствовало. Он замер и прислушался, затем неслышно прократся в столовую, где уже был накрыт стол для чая. Действуя быстро, но осторожно, он с помощью мягкого черного карандаша принялся обрабатывать лицо композитора. Нижнюю губу он превратил в ряд гнилых выщербленных зубов, а под ними пририсовал новую губу, толстую и отвисшую. Затем на обеих щеках обозначились глубокие шрамы, как у записного дуэлянта, из раздувшихся ноздрей глянули в разные стороны толстые, как зубочистка, волосы, округлившиеся глаза скосились к носу и вылезли из орбит. Искривив линию скул и украсив лоб пышной, похожей на бахрому челкой, Диксон пририсовал портрету еще щегольские усики и пиратские серьги и едва успел положить журнал на прежнее место, как услышал, что кто-то отворяет входную дверь. Одним прыжком он скрылся в столовую и снова замер, прислушиваясь. Через секунду лицо его расплылось в улыбке, когда раздался голос, призывавший мисс Кэтлер. Он узнал знакомый северный акцент, похожий на его собственный. Впрочем, акцент скорее был северо-восточный, в то время как у него самого – северо-западный. Он вышел из столовой в прихожую.

– Привет, Элфрид.

– А, Джим, привет! – Бизли торопливо распечатывал свое письмо.

За спиной Диксона отворилась кухонная дверь, и в нее просунулась голова мисс Кэтлер, хозяйки пансиона, решившей посмотреть, много ли жильцов уже собралось и кто именно. Удовлетворив свое любопытство, мисс Кэтлер скрылась. Диксон обернулся к Бизли, который, хмурясь, читал письмо.

– Пришли подкрепиться?

Бизли кивнул и протянул Диксону отпечатанный на шапирографе листок.

– Приятные новости привезу я домой в воскресенье!

Диксон прочел, что Бизли благодарят за его предложение, но в должности уже утвержден мистер П. Олдхэм.

– Да, не повезло вам, Элфрид. Ну да свет не клином сошелся, будут другие места.

– В октябре-то? Сомневаюсь. Время не ждет.

Они уселись за стол.

– Вам очень хотелось устроиться туда? – спросил Диксон.

– Только потому, что это дало бы мне возможность избавиться от Фреда Карно. – Так Бизли обычно именовал своего профессора.

– Ну, в таком случае вам до смерти хотелось, верно.

– Да, конечно. А как обстоят дела у вас с Недди? Рассчитываете удержаться?

– Пока ничего определенного. Но я только что получил приятное известие. Этот Кэтон берет мою статью, ту – о судостроении.

– Вот удача! И когда она должна появиться?

– Этого он мне не сообщил.

– Вот как? А письмо у вас при себе? – Диксон протянул ему письмо. – Н-да! Нацарапал кое-как, на чем попало… Так, так… Ну что ж, вам придется, вероятно, потребовать от него более определенного ответа.

Диксон привычно сморщил нос, водворяя очки на место.

– Вы так думаете?

– О Господи, а как же иначе? Столь неопределенное обещание ничего, в сущности, не стоит. 'Он может напечатать ее и через два года, если вообще напечатает. Нет, вы заставьте его указать точный срок, тогда вам будет что предъявить Недди. Послушайтесь моего совета.

Диксон молчал, соображая, разумен ли такой совет, или Бизли сказал это со зла, потому что ему самому не повезло, но тут в комнату вступила мисс Кэтлер с чайным подносом в руках. Ее плотную фигуру облегало старое черное платье, лоснившееся на всех выпуклых местах; таких платьев у нее имелось немало, но это было чуть ли не самое древнее.

Мисс Кэтлер ступала так подчеркнуто спокойно, такими уверенными, быстрыми движениями своих больших, красных, умелых рук расставляла на столе один предмет за другим, скромно опустив глаза, чуть-чуть выпятив губы и слегка отдуваясь, что вести беседу в ее присутствии с кем-нибудь, кроме нее самой, было совершенно невозможно. Прошло уже много лет с тех пор, как она из прислуги стала владелицей меблированных комнат, но, хотя некоторые черты, присущие хозяйке пансиона, порой очень ярко проявлялись в ней, ее манеры, когда она подавала на стол, могли бы удовлетворить самую требовательную экономку. Диксон и Бизли поздоровались с ней и, как обычно, получили в ответ молчаливый кивок. И лишь после того, как на подносе не осталось ни единого предмета, завязалась беседа, которая почти тут же была прервана появлением страхового агента, майора в отставке Билла Аткинсона.