Сергей Никшич: Соседки

– Бац в нору, и всех делов! – вещал Голова.

Но бывший воин объяснил ему, что вместе с норой, к сожалению, взлетит на воздух и весь дом. И Голова был вынужден, к радости соседок, отказаться от своего плана.

И зимние скучные дни потянулись унылой чередой, и все зажили, как и всегда, в том числе и Тоскливец, мечты которого стать начальником в очередной раз не сбылись.

Но мечты ведь для того и существуют, чтобы нас утешать, и в них ведь никому не откажешь, в том числе и чиновникам, не правда ли? И Тоскливец мечтал о том, что рано или поздно одолеет Кларин пояс, а та мечтала, что снова станет законной женой и, возможно, женой головы, когда Василия Петровича наконец снимут за разгильдяйство и за то, что он не избавил село от соседок.

А возвратившиеся соседки и вправду прижились в Горенке, и к ним ее жители постепенно привыкли, как привыкают к домашним животным или гриппу.

Ну вот, пожалуй, и все о нелегкой борьбе Головы с ведьмами. Скажем только, что к этой теме мы когда-нибудь опять возвратимся, ибо неугомонный Василий Петрович притягивал к себе всякую нечисть, словно магнит. Сам для себя он объяснял это своей чрезмерной добротой, хотя не все были готовы с ним согласиться и в первую очередь загадочный Тоскливец, который, как подозревал его начальник, спелся не только с соседками, но и с ведьмами.

Но ведь подозрение, как говаривал сам Голова, к делу не пришьешь.

Валерия была удивительно хороша собой, хотя красота ее не бросалась в глаза и была какой-то скромной, почти стыдливой. Она училась на искусствоведа, но родители ее вышли на пенсию и ей самой пришлось думать про то, где находить средства на обеды, которые даже в студенческой столовой стоили, как она теперь поняла, сумасшедшие деньги для тех, у кого их вообще нет. А ее жалкие попытки заработать публицистикой ни к чему не приводили: статьи ее брали как бы для пробы, но платить не спешили, а ведь в метро не зайдешь, пообещав, что рассчитаешься, когда получишь гонорар. И Валерия существовала на ту неприлично мизерную сумму, которую могли ей выделить стареющие родители. Правда, бедность, как оказалось, хороша для фигуры: диета – кефир и булочки с курагой – вырисовалась сама собой. Но вот одежда… А ведь неподалеку от ее института выстроился целый ряд «бутиков». Но она боялась в них заходить, потому что по ее одежонке сразу можно было понять, что она не из тех, кто отовариваются в этих местах. Еще хорошо, что у нее была своя отдельная квартира, если гак можно назвать коморку на узкой старинной улочке у самых Золотых ворот, где она могла уединиться с мыслями об искусстве и о том, как ей жить дальше. Будущее, как и всегда, было окутано туманом. Замуж она не спешила, потому что еще с детства решила, что выйдет замуж только по любви. Или вообще не выйдет.

А дело было вот как. Ей было тогда лет девять, и добрые и нежные родители ее все еще воспитывали своего ребенка с помощью проверенных временем сказок из северных морей, отчасти потому, что были людьми верующими, а отчасти потому, что реальной жизни они боялись как огня. И однажды ночью, когда Лерочка, как ее тогда называли, спала в своей комнатке под шорох снежинок, сыпавшихся на город из поднебесья, ей явился маленький принц. Он был соткан из света луны и на боку носил длинную шпагу. Эфес ее был украшен драгоценными камнями, их сияние и разбудило Лерочку. Увидев гостя, она не испугалась, потому что было понятно, что он из сказки, и сонно спросила его:

– Ты кто?

– Я принц, – ответил ее гость. – А когда я выросту, мы с тобой поженимся и ты станешь моей женой.

– Какая прелесть! – рассмеялась Лерочка. – Я тоже стану принцессой?

– Да нет, – поморщился принц. – Королевой.

Лерочка сидела на постели, кутаясь в плед. Принц с удовольствием рассматривал ее круглую детскую рожицу, желтые, как пшеничное поле, волосы и голубые, как озера, глаза, разделенные аккуратным, ровненьким носиком.

– Я буду ждать, – также сонно пообещала ему Лера. – Но только скажи мне свое имя.

– Оно очень сложное, и ты вряд ли сможешь его выговорить, но ты можешь называть меня Рональдо.

Сказав это, он понемногу стал бледнеть, и Лерочка догадалась, что сейчас он исчезнет и, может быть, навсегда. И глаза ее заполнились слезами.

– Не уходи, – попросила она. – Зачем ты уходишь, если нам все равно суждено быть вместе?

– Я не могу остаться, милое дитя, – ответил принц, который и сам был еще совсем ребенком. – Я обязательно разыщу тебя, ты только жди.