Джон Барт: Конец пути

— Преподаете в колледже? — спросила она.

— Так точно, мэм. Грамматику.

— Что ж, приятно познакомиться. Меня зовут миссис Олдер. Давайте сразу обо всем и договоримся, потому что вам не часто придется меня здесь видеть.

— А вы сами что, здесь не живете?

— Жить здесь? Господи, да нет, конечно! Терпеть не могу, когда жильцы снуют у меня перед глазами. То того им подай, то этого. Я круглый год живу в Оушн-Сити. Если что-нибудь понадобится, мне не звоните; звоните мистеру Прейку, он присматривает за домом. Он тут живет, в городе.

Она показала мне комнату. Шестифутовые окна, три штуки. Потолок — двенадцать футов. Темно-серая штукатурка, белые деревянные косяки, подоконники и рамы. Невероятная кровать: три фута в высоту, семь в длину и по меньшей мере семь в ширину; могучее черное чудище под балдахином, на четырех ножках, каждая толщиной в корабельную мачту, с продольными желобками и поперечными кольцами, и резное изголовье, которое еще фута на три возносилось над валиком под подушку. Мечта! Прочая мебель являла собой смешение всех времен и стилей — как будто забрел ненароком в ту комнату в музее, где хранятся разрозненные предметы, — вот только всякая вещь здесь была в своем праве. Это определение, в своем праве, сразу пришло мне на ум, оттеснивши в сторону на своем месте. У здешней мебели был такой вид, как будто она была в своем деле ас и знала себе цену настолько хорошо, что едва ли снизошла бы даже внимание обратить на ваши жалкие попытки использовать ее в своих целях. И нужен был не просто человек, нужен был человек, чтобы заставить ее с собой считаться. Мне это понравилось. Короче говоря, место было райское. И душ, и горничная — как по заказу.

— А прочие постояльцы? — спросил я с некоторой тревогой.

— Да так, то пусто, то густо. Холостяки по большей части, иногда молодые парочки, проезжие, сестры из госпиталя.

— А студенты? — В Балтиморе о студентах-соседях можно было только мечтать, поскольку уж кем-кем, а придирами они не бывают, но мне пришло на ум, что здесь, в Вайкомико, и студентов, и преподавателей не так уж много, и все они слишком хорошо друг друга знают.

— Никаких студентов. Они обычно живут в общежитиях или снимают комнаты подальше от Колледж авеню.

Это было уже чересчур хорошо, и во мне проснулась подозрительность.

— Да, наверное, стоит вас предупредить: я упражняюсь на кларнете, — сказал я. Ложь чистой воды: у меня даже и слуха-то нет.

— Какая прелесть! Я ведь и сама тоже пела, вот только после смерти мистера Олдера голос пропал. А когда была помоложе — какой у меня был преподаватель по вокалу в консерватории Пибоди, вы и представить себе не можете! Фаррари. Он, Фаррари, мне и говорил: «Олдер, — говорил он мне, — ты уже умеешь все, чему я мог тебя научить. В тебе есть точность, стиль, eclat. [1] Блеск (франц.). (Здесь и далее — прим. перев.) Ты una macchina cantanda, — так он говорил, это по-итальянски. — Жизнь сама сделает все остальное. Иди и живи!» — такие были его слова. Но вот жить у меня никак не получалось, покуда пять лет назад бедный мистер Олдер не отдал богу душу, а к тому времени голос уже весь вышел.

— А как вы относитесь к домашним животным?

— К каким таким домашним животным? — в голосе миссис Олдер звякнул металл. И мне показалось, что я обрел наконец путь к спасению.

— Ну, не знаю. Я люблю собак. Может, надумаю завести себе боксера или добермана.

Моя хозяйка облегченно вздохнула.

— Да, я и забыла, что вы преподаете грамматику. А то жил у меня тут как-то раз один биолог, — пояснила она.

Я ухватился за последнюю соломинку:

— И я не могу платить больше двенадцати долларов в неделю.

— Я беру восемь, — сказала миссис Олдер. — Горничная обойдется вам еще либо в три, либо в четыре пятьдесят.

— Господи, а разница в чем?

— Она еще и стирает, — ровным тоном сказала миссис Олдер. Крыть было нечем, и я снял комнату. Я заплатил за месяц вперед, хотя она просила только за неделю, и проводил ее до машины, «бьюика» с открытым верхом, пяти лет от роду.

Сей подарок судьбы я склонен был считать неудачей по одной простой причине: теперь мне абсолютно нечего было делать весь день, весь вечер и все следую щее утро в придачу. На выписку из «Полуострова», переезд на новую квартиру и на то, чтобы разложить все вещи по своим местам, ушло не более полутора часов; дальше — тишина. Знакомиться с видами Вайкомико у меня желания не было: обычный маленький городишко, виден насквозь с первого взгляда — совершеннейшая бесхарактерность. Банальный деловой центр, стандартный парк, окруженный среднего достатка жилыми кварталами, вся разница в возрасте домов и ухоженности палисадников. Что же касается Государственного учительского колледжа Вайкомико, двухминутное созерцание оного вполне могло удовлетворить даже самое неуемное любопытство. Это был государственный учительский колледж.