Дмитрий Стародубцев - Семь колодцев

— Да, но что я должна буду делать? — всхлипнула припертая к стенке Вера.

— Какое это имеет значение? — возмутился Валентин Федорович. — Всё, что скажу, — не больше! У тебя есть выбор?

— Хорошо, я согласна! — выдавила Вера, словно во сне.

— Вот и отлично! — Валентин Федорович, не стесняясь подполковника, бесцеремонно провел рукой по ее бедрам, пощупал груди. Она не шелохнулась…

Вечером того же дня они первый раз переспали, а тремя днями позже Валентин Федорович рассказал Вере, как именно и что она будет делать. И она поняла: речь идет о захвате корпорации «Никробрил-продукт» со всеми ее местными и зарубежными счетами и подчиненными фирмами и фирмочками и о моем полном отстранении от власти. Это был злодейский план, придумать который мог только сам дьявол.

На первом этапе необходимо было взять в свои руки управление всеми счетами, а для этого требовалось вывести из игры главного бухгалтера Нелю. Вера не имела понятия, что Неле грозить опасность (честное слово!). Иначе она ни за что, ни за что не согласилась бы!

Потом понадобилось подделать сотни документов, подписей, печатей, а на заключительном этапе одним махом перевести все деньги компании на специально созданные фирмы-однодневки или офшорные счета.

Далее объявился Вениамин Маркович — Мозгоправ. Валентин Федорович нашел и для него место в своей ловко продуманной схеме. Мозгоправа под весьма хитроумным предлогом выманили из испанского Бенедорфа, где он обзавелся роскошной виллой с прилегающими полями для игры в гольф и еще двумя барами на побережье. Выманили в Киев, а там прямо на аэровокзале арестовали и этапировали в Москву…

Естественно, Мозгоправ сразу же согласился «сотрудничать», тем более что ему были обещаны не только свобода и прекращение всех уголовных дел, в которых он фигурировал в качестве главного обвиняемого, но и немалые доходы.

Таким образом, и Вера, и Мозгоправ фактически стали рабами Валентина Федоровича.

Впрочем, он ко всем подобрал ключик, каждого поддел на крючок. А когда кто-то отказывался «сотрудничать», он шел напролом, втаптывал человека в грязь, как в случае с бывшим директором завода «Никробрил-продукт»…

Вот и весь рассказ.

— Значит, помимо прочего, Валентин Федорович заставил тебя и спать с собой? — Меня почему-то в первую очередь интересовало это, а не подробности финансовых махинаций.

— Да, — отвечала Вера. — На самом деле он слабоват по этой части. Но зато он заставлял меня знакомиться с разными людьми, которые его интересовали, вступать с ними в близкие отношения и вытягивать из них интересующую его информацию…

— Значит, тот грузин на Тверской…

— Да. И еще второй секретарь американского посольства…

— Ладно, одевайся, — утомленно сказал я. — У тебя есть чего-нибудь выпить?

— Шампанское…

— Я не хотел пугать тебя! — заверил я Веру на кухне, с отвращением потягивая теплое шампанское. — Тем более — я и не помышлял о мести. Поверь мне! Просто я уезжаю, навсегда, и хотел последний раз тебя увидеть!

Вера уже успокоилась и теперь смотрела на меня с теплотой и даже с жалостью в глазах.

— Ты очень плохо выглядишь! — сочувственно сказала она.

— Я знаю, — ответил я, безразлично пожав плечами.

— Хочешь меня трахнуть? Я грустно усмехнулся:

— Я уже бухаю месяц и почти ничего не ем. Боюсь, что ничего не получится…

— Давай все-таки попробуем?! — бодро предложила она.

Мы попробовали. Несмотря на ее старания, действительно ничего не получилось.

Я натянул штаны, встал перед ней на колени, положил свою голову на ее большую мягкую грудь и безмолвно заплакал.

Она гладила меня по голове, пытаясь успокоить, и от этой волнующей материнской ласки мне стало еще горше и больнее, так, что слезы фонтаном брызнули из глаз, а в горле застряли рыдания.

— Ничего, это временно, — успокаивала она меня, продолжая тешить заботливой рукой. — Ты молодой, красивый, умный. Придешь в себя, всё образуется…

Наконец я поднялся. Пошел в ванную комнату, умылся, потом вернулся и допил из бутылки оставшееся шампанское.

— Ладно, я пошел. Прощай, Вера!

Я было направился к входной двери, но она меня остановила:

— У тебя есть деньги?

— Деньги? — Я вынул из кармана мятый бумажный комок — рублей двести.

— Подожди. — Вера ушла в комнату. Через минуту она вернулась и протянула мне толстую пачку долларов — тысяч двадцать. — Возьми!

— Разве тебе они не нужны? — Я не спешил принимать столь щедрый дар.