Эльвира Барякина - Ж… замечательных людей

– Что это такое? – поинтересовалась я.

– На тебя когда-нибудь смотрели облизывающим взглядом?

– Ну…

– Вот когда мужики так смотрят, они тебя мысленно трахают. Без твоего согласия!

Умеренный феминизм чужд их театральному коллективу. Их не интересует равноправие, потому что равноправие с похотливыми козлами – это унизительно. Последний их спектакль был посвящен целлофановым пакетам с изображением красоток в бикини. Одна из драматургинь съездила в Грецию, увидела там эти пакеты и разродилась пьесой под названием «Мы – не мясо». Спектакль имел большое просветительское значение: из него зритель узнал, что мужики нарочно используют подобные картинки для унижения человеческого достоинства.

Агнесса – мой союзник. Они с Зэком с трудом уживаются: он ни в грош не ставит ее борьбу и время от времени надсмехается над «святым». Но выгнать его Агнесса не может: Зэк довольно часто сидит с Пи-Пи.

– Ты знаешь, он чуть не подрался с твоим адвокатом, – сказала Агнесса.

Я поперхнулась. Пол, наверное, по плечо Зэку будет.

– А что произошло?

Явившись к Зэку, Пол сначала уговаривал его, потом совестил, потом стращал. Зэк слушал, развалясь на диване…

– Дядь, надо быть выше всякого говна.

– Если бы я был выше тебя, я бы тебе морду набил.

После этого Агнессе пришлось одного выставлять на балкон, а второго – за дверь.

– Шли бы драться во двор: чего мне в квартире-то бардак разводить?

Зэк сейчас на съемках, вернется – будем разбираться.

САМАЯ

11 февраля 2007 г.

Я сама – феминистка до мозга костей. Но только мой феминизм – это не сражение, а взаимоуважение.

Недавно в интернете одна дама заявила: «Но ведь все великие произведения были созданы мужчинами!»

Все, кроме картин Софонисбы Ангвиссолы, [3]стихотворений Сапфо, [4]романа Мурасаки Сикибу [5]и зданий Джулии Морган. [6]

Дама ответила, что она про таких не слышала, и, следовательно, они не считаются. «Ну вы же не будете спорить, что в целом мужчины добились в науке и искусстве большего, чем женщины? Спрашивается, почему?»

Да потому, что до изобретения нормальной контрацепции женщинам некогда было творить. Они были вечно беременными или кормящими. Рожали по 8-10 детей; выживала, дай бог, половина. Если кто-то не считает это препятствием к творчеству, пусть попробует забеременеть.

Сейчас ситуация изменилась. Это при феодализме женщины были не способны прокормить семью – у них физических сил не хватало. А вот когда им дали возможность думать головой, женщины стали получать Нобелевские премии, летать в космос и возглавлять правительства.

– А водить машину так и не научились, – ворчит Пол.

Он, сексист чертов, иногда до бешенства меня доводит. Стоит мне сесть за руль, как он тут же начинает «помогать»:

– Держи дистанцию… Осторожней! Там пешеход! Ой нет, это дерево. Ты что, совсем по-нормальному водить не можешь?

Я огрызаюсь:

– Если бы я водила «по-нормальному», я была бы мужиком. И тебе бы пришлось стать геем.

– Тебе тоже, – вздыхает Пол.

Он вежлив и почтителен с дамами, его манеры безупречны – подаст пальто, отодвинет стул, откроет дверь… При этом Пол рассказывает анекдоты про тупых блондинок и считает, что женщина-начальник – это неприятно.

Что с этим делать – понятия не имею. Агнесса бы на моем месте подала в суд. А я закрываю глаза – от добра добра не ищут. Но так снисходительна я только к своим. Когда кто-то чужой высказывается в духе «Женщины не способны ни на что толковое», я добавляю: «И вы тому лучшее доказательство».

НАШ СОВРЕМЕННИК

12 февраля 2007 г.

Я решила выспросить у Агнессы про личную жизнь Зэка. Наш разрыв был непростым – Зэк то уходил, то возвращался, и это то оскорбляло, то приятно щекотало самолюбие. На словах я искренне желала ему счастья, а на деле – не менее искренне – страданий по мне, красавице. Зэк однажды сказал: «Ты, Мардж, любишь только себя. И это единственная причина для моей ревности».

У нас не было шансов. Ему нравились ночные клубы, а мне ночные разговоры. В его возрасте хочется удивлять окружающих, а в моем – саму себя. И, тем не менее, мне жаль терять эти воспоминания. Чем мы занимались во время брака? Смеялись и болтали – в машине, в постели, через дверь туалета… Если я буду считать Зэка предателем, то забуду про наши веселые глупости, и в памяти останется только каша из полупереваренных обид.

Мне хотелось знать, почему он решился на шантаж. Другая женщина могла быть единственным объяснением.