Виктор Шендерович - Неснятое кино

Идея, признаться, была шикарная – и, ей-богу, иронический угол отскока от образа Рэмбо мог бы искупить для актера пропагандистский идиотизм голливудского персонажа.

Работа была в самом разгаре. Летом, исходя по́том в Дагомысе, я перевалил экватор сценария. Когда мы с семьей перекочевали на Рижское взморье, сюжет потек к развязке. 18 августа 1991 года в моем сценарии по улицам Москвы поехали танки…

Наутро жизнь марш-броском настигла литературу и привычно переехала ее, давя гусеницами. Когда сценарий был закончен, называться он мог бы уже – «Однажды в России…».

Дальнейшее рассказывать скучно да и вспоминать неинтересно. Обещанных денег на фильм режиссер не нашел. Это был первый из многочисленных обломов такого рода, и я расстраивался всерьез.

Время от времени Габриелян звонил мне и рассказывал об очередных переговорах. Потом звонить перестал.

А много лет спустя Александр Ширвиндт спросил: «Где ж ты был с этой комедией десять лет назад?»

Да примерно вот тут и был. Где сейчас.

Двое джентльменов неторопливо прогуливались по аллеям парка. Вокруг мирно щебетали птицы, но это, конечно, не могло никого обмануть: джентльмены гуляли в самом что ни на есть шпионском гнезде – более того, сами этим гнездом и являлись.

– Сэм, – говорил один из них, пожилой благообразный мужчина со следами всех пороков на красивом лице, – помните ли вы, что дестабилизация Советского Союза – наша грязная, но святая цель?

– Конечно, сэр, – отвечал другой, помоложе, но уже с одним глазом. – И наш отдел предпринимает самые решительные шаги в этом направлении. Сегодня для окончательной дестабилизации обстановки в Союзе должен всплыть наш суперагент, «Минотавр».

– Он всплывет? – уточнил пожилой.

– Можете быть уверены, сэр, – ответил одноглазый.

Настоящее имя «Минотавра» было – Джон О’Богги. Как и обещал одноглазый, он всплыл перед самым рассветом – посреди пустого бассейна «Москва», в маске, с аквалангом и чемоданчиком в руке. Осмотревшись, О’Богги вынул из чемоданчика антенну и сказал:

– «Циклоп», я «Минотавр». Прибыл, приступаю к работе.

Сказавши это, Джон вылез из бассейна и, шлепая ластами, направился в раздевалку.

Над ничего не подозревавшей Москвой вставало солнце.

Рабочий Николай Артюхин проснулся от жажды. Стараясь не трясти головой, он по стеночке дошел до ванной и повернул кран. Воды не было.

– Уй-й-й… – застонал Артюхин и по стеночке же пошел на кухню.

В кране на кухне воды тоже не было.

– Уй-й-й… – застонал Артюхин и поплелся обратно в кровать.

По дороге он заглянул в зеркало. То, что там отразилось, поразило даже видавшего в нем всякое Артюхина – он инстинктивно отпрянул назад. Резкое движение заставило его схватиться за башку и застонать:

– Уя-я-я-я!

В этот же час на рынке представитель вольного племени кооператоров Гиви Сандалия рассчитывался с шофером за доставку помидоров. Гиви был усат и прекрасен. Рассчитавшись и разложив помидоры на подносах, он вынул из кармана табличку «12 р.». Немного подумал, убрал ее и вынул из второго кармана другую – «15 р.». А потом из третьего – «18 р.».

Гиви поставил таблички у подносов, в раздумье почесал через кепку голову – и поменял таблички местами.

Солнце вышло в зенит и там остановилось. Джон О’Богги – в отличном костюме, с чемоданчиком в руке – стоял на набережной Москвы-реки, сардонически глядя на башни Кремля.

Во дворе дома № 6 мешал доминошные кости прокуренный до потрохов старик Пантелеич. Напротив Пантелеича в выжидающей позе сидел успевший оклематься с утра гегемон – Николай Артюхин.

– Давай, Степаныч, – позвал он третьего игрока, – давай скорее, ну тебя на хер.

– Ты давай мешай пока, – отозвался Степаныч, почесывая под рубашкой. – Скорей ему. У меня, может, моцион. А то прокурит сейчас насквозь хер вот этот.

Старик Пантелеич ничуть на «хера» не обиделся, потому что был глухой. Он повозил еще по столу, пуская клубы желтого дыма, а потом сказал, обращаясь к Артюхину:

– Ну, что ли, хер с ним – начинаем?

– Ща Степаныч сядет! – крикнул незлобивый Артюхин.

– Сядет – и хер с ним, – согласился Пантелеич.

Набрали кости. Степаныч, помахав руками на клубы дыма, тоже присел и взял.