Владимир Санин - Наедине с Большой Медведицей

– Громче!

– Раюша! – рявкнул Вася и топнул ногой с такой силой, что с его носа слетело пенсне.

Рая вскочила, подняла пенсне и сделала реверанс.

– До свиданья! – весело воскликнула она. – Приходите к нам, а то мне надоело каждый вечер гулять по Млечному Пути! Придете? Пошли, Василек!

Ай да Василек!

Женщины очень объективны, когда они разбирают достоинства и недостатки своих знакомых. Таня сказала, что в общем и целом Рая производит неплохое впечатление, но у нее слишком короткий нос, острый подбородок и чрезмерно длинные руки, которые к тому же портят веснушки. Особое сожаление у Тани вызвал Раин голос, недостаточно мелодичный и с хрипотцой. Она, Таня, не хочет говорить о таких пустяках, как слишком полная шея, выдающаяся челюсть, острые ключицы и очень большие ступни. Если бы мы только что не видели Раю своими глазами, нам было бы до слез жалко эту бедняжку, такую молодую и такую уродливую. Я не выдержал и сухо сказал, что, по-моему, Рая красива, и даже очень.

– Великолепная женщина! – лежа на спине, вздохнул Николай.

– Кого ты имеешь в виду? – немножко громко спросила Таня.

– Кого? – спохватился Николай. – Разумеется, тебя, дорогая.

Нина засмеялась. Если говорить откровенно, сказала она, то Рая очень даже симпатична. Разгорелся спор. Таня великодушно освобождала Раю от одного недостатка за другим, но решительно отстаивала короткий нос. На этом ударили по рукам. Было принято единодушное решение, что Рая – приятная женщина, вполне миловидная, но с коротким носом, с которым тоже можно жить и иметь успех у мужчин, любителей коротких носов. Тем более что короткий, но прямой нос идет женщине больше, чем длинный и крючковатый.

Через пару часов вернулся Вася. Держался он дерзко и независимо, совершенно игнорировал вопросы, связанные с Раей, и ужасно обиделся проделке Николая, который собрал всевозможные камушки, кусочки дерева и выложил ими популярную формулу: «Васюша+Раюша=любовь». Особенно Васю обидело то, что слово «Васюша» было составлено из обглоданных костей и огрызков яблок (Николай буквально объелся яблоками, чтобы хватило огрызков).

Нина тонко польстила оскорбленному, сказав, что Рая всех очаровала. Вася покраснел, благодарно кивнул головой и пошел на речку мыть посуду.

По дороге Николай в лицах изображал Петушка. Глядя на небо в палку-телескоп, он шамкал:

– Это, товарищи, Большая Медведица, отличается от Малой цветом шкуры и несколько большим – на биллиончик километров – хвостом. А это, дорогие коллеги, созвездие Девы, которая никак не может выйти замуж по причине преклонного возраста…

Николай не окончил. В нескольких шагах от нас рядом с Раей стоял саженного роста богатырь и мощно, по-шаляпински, хохотал. Мы раскрыли рты. Уж слишком отличался Петушок от рассеянного, оторванного от земли старичка астронома, которого мы себе представляли.

– Здорово! – заключил богатырь, утирая слезы. – Ну, будем знакомы. Без церемоний. Петя.

С этими словами он поочередно, не обращая внимания на вскрикивания, пожал наши руки, подмигнул Васе и добродушно хлопнул по плечу шутника Николая, отчего мой друг присел с такой энергией, какой тщетно добивался от него Вася на утренней зарядке.

– Вот он у меня какой, мой Петушок! – похвасталась Рая, вставая на цыпочки и дергая брата за ухо. – С любой звезды виден!

Петя оказался общительным, веселым и тактичным парнем. Сознавая, что рядом с ним мы выглядим довольно нелепо, он старался сидеть пониже и не мешал Рае вышучивать его габариты. Она рассказала, что однажды поздно вечером в деревне к Пете хотели привязать лошадь и обмерли от страха, когда этот «столб» задвигался и захохотал. В парикмахерской с Пети берут двойную плату, потому что мастеру приходится работать, стоя на табурете, а половина Петиной зарплаты уходит на свинцовую примочку, ибо нет такой двери, которую Петя не боднул бы своим лбом.

Николай, которого комары довели до отчаяния, предложил развести костер. Это жизненное наблюдение, а не досужий вымысел: комары, эти лишенные проблеска здравого смысла низкоорганизованные насекомые, вели себя уж очень оригинально. Они буквально всех изводили, но по отношению ко мне вели себя в высшей степени благородно. Пока мои друзья вместе с Ниной, спрятавшись в палатке, осыпали комаров проклятьями, я спокойно отдыхал на лужайке, мирно почитывая интересную книгу. Николай изощрялся по поводу моей несъедобности, духовного единства с комарьем, но про себя бешено мне завидовал.